|
Это прозрение сказало мне о многом. Ибо я вдруг понял, какую ревность вызывает у меня Ридженси теперь, когда на нас смотрит Дуги. Похоже было, что славный, сильный и непокорный сын, которого Биг-Мак хочет научить уму-разуму, – это он, а не я. Бог мой, я был так же неравнодушен к своему отцу, как большинство девчонок – к своим матерям.
Пока же мы все молчали. В иных шахматных партиях половины отведенного игроку времени едва хватает на один ход. Игрок просчитывает, что будет дальше. Поэтому я молчал. Наконец я решил, что его смятение сейчас глубже, чем мое. И заговорил: – Поправь меня, если я ошибусь, но тебе нужны ответы на такие вопросы. Первый: где Студи? Второй: где Паук? – Допустим, – сказал он. – Где Уодли? – Подписываюсь. – Где Джессика? – Дальше. – И где Пэтти? – Все верно, – сказал он. – Это мои вопросы. Будь у него хвост, он сильно пристукнул бы им при упоминании о Джессике, а при упоминании о Пэтти – вдвое сильнее. – Ну, – сказал он, – перейдем к ответам? Я подумал, нет ли у него при себе записывающей аппаратуры. Потом сообразил, что это не имеет значения. Он явился сюда не как полицейский. За чем мне действительно надо было следить, так это за «магнумом» калибра 0,357, висящим в кобуре на стуле, а малую вероятность того, что он записывает мои слова, можно было не принимать во внимание. В конце концов, он пришел ко мне, чтобы не свихнуться самому. – Так как насчет ответов? – повторил он. – Обе женщины мертвы, – сообщил я, точно он мог этого не знать. – Да ну? – Его удивление было совсем неубедительно. – Я нашел их головы там, где храню свою марихуану. – Я подождал. Он явно не рассчитывал что-нибудь выгадать, продолжая изображать удивление. – Что стало с этими головами? – спросил он. – Ты положил их туда, верно? – Я не клал туда две головы, – сказал он. К моему изумлению, он вдруг застонал. Как раненое животное. – Я был в аду, – сказал он. – Не могу поверить. Я был в аду. – Это уж точно, – прошептал мой отец. – Но теперь все равно, – сказал Ридженси. – Зачем ты отрубил Джессике голову? – спросил отец. Он помедлил. – Не скажу. – По-моему, ты хочешь сказать, – произнес отец. – Притормозим, – ответил Ридженси. – Я скажу вам то, что вы хотите знать, если вы сообщите мне то, что интересует меня. Quid pro quo. – Не пойдет, – сказал я. – Ты должен мне верить. – А где твоя Библия? – спросил он. – Не пойдет, – повторил я. – Стоит мне сказать тебе что-нибудь, и ты сразу же задашь новый вопрос. А когда я выложу все, у тебя не останется причин говорить самому. – И наоборот, – сказал он. – Если я заговорю первый, что заставит тебя ответить тем же? – Твой «магнум», – произнес я. – Думаешь, я прикончу тебя в здравом рассудке? – Нет, – сказал я, – думаю, ты выйдешь из себя. Отец кивнул. – Логично, – пробормотал он. – Хорошо, – сказал Ридженси. – Но начни ты. Сообщи мне что-нибудь, чего я не знаю. – Студи убит. – Кто это сделал? – Уодли. |
