Затем — это было почти непостижимо — она повернула назад.

Взяв себя в руки, она направила свою магию в Моргавра, присоединившись к усилиям обитателя замка, чтобы сокрушить его. Раздавшиеся звуки были столь ужасными, столь мучительно всепроникающими, что Бек закрыл уши руками, а лицо его исказилось от боли. Рептилья морда чародея перекосилась от потрясения и неистовства, руки молотили по воздуху, Моргавр бился в конвульсиях под воздействием атакующих его объединенных магий. Какое–то мгновение ему удавалось удерживать их обоих, и духа и девушку, его темное сердце уже давно обратилось в камень, а мозг — в железо. Нет, им его не одолеть, казалось, говорил яркий блеск зеленых глаз колдуна. Не сегодня.

Затем камень позади него раскололся, и мага втолкнуло в образовавшуюся трещину. Она была глубокой и длинной, проходившей через многочисленные ярусы валунов, уложенных строителями много веков назад для того, чтобы создать несущую стену для башен и бастионов, ныне уже почти исчезнувших. Отчаянно борясь против этого заточения, Моргавр прилагал все усилия, чтобы вырваться оттуда, но давление, оказываемое объединенными магиями, было необоримым.

Он не мог освободиться. Бек видел это по его лицу и в его глазах. Он попался.

Камень начал медленно закрываться. Моргавр завизжал, нанося по нему удары своей магией, осколки летели от стен под воздействием могучего волшебства. Но Моргавр не мог совладать со всем этим огромным камнем, и трещина продолжала сужаться. Постепенно его сдавливало так, как он хотел сдавить Грайан. Мало–помалу колдуна сжимало все сильнее в сокращающемся пространстве. Он уже не мог шевелить руками, чтобы творить заклинания, чтобы приводить в действие свою магию. Его тело неистово изогнулось, и визг перешел пределы, доступные человеческому уху.

Когда стены окончательно сомкнулись, пальцы его руки все еще высовывались из небольшой трещины. Они судорожно подергивались во внезапно наступившей тишине. Когда они наконец застыли в неподвижности, трещина исчезла, а из стены просочилась кровь.

Взрывы, доносившиеся с земли и моря, заставили Крылатых Всадников выйти из своего укрытия на отдаленном атолле. Они полетели на птицах рок к острову в чистом утреннем воздухе и спустились к темным клубам дыма, поднимавшимся над руинами замка, затем вновь повернули к морю, увидав еще больше дыма, клубившегося над Синим Разделом. Всадники увидели загоревшийся флот Моргавра и были потрясены тем, как у них на глазах в корабли врезался «Черный Моклипс». Затем все исчезло в колоссальном взрыве, наполнившем воздух огнем и дымом и создавшем чудовищную ударную волну, которая, должно быть, разнеслась на многие мили вокруг.

Предд с трудом понимал, что происходит. Было очевидно, что спрятаться от Моргавра не удалось, но в чем суть сражения, представшего их взорам, было неясно. Заметив Спаннера Фрю и двух скитальцев, стоявших на берегу, он направил Обсидиана к ним; По Келлес на Нициане летел следом. Раздавались взрывы, парсовые трубы не выдерживали давления перегретых диапсоновых кристаллов, и уничтожение флота Моргавра было очевидно. Крылатые Всадники снизились над островом, приземлились возле скитальцев, спрыгнули со своих птиц и подбежали к товарищам.

— Что случилось? — спросил корабела Предд. Увидев его изумленный взгляд, он схватил его за руку и повернул к себе. — Скажи мне!

Спаннер Фрю с недоверием покачал головой:

— Он полетел прямо в них, Крылатый Всадник. Он зачехлил кристаллы, накопил достаточно энергии, чтобы уничтожить дюжину кораблей, и полетел прямо в них. Все это в одиночку, он уничтожил их. Я не могу поверить в это!

Предд, не спрашивая, понял, что корабел говорил о Редден Альт Мере. Он бросил взгляд на Синий Раздел, где вздымались клубы дыма. На воде плавали обломки кораблей, изуродованные и почерневшие. Казалось, горит сама вода. Не было ни одного корабля в воздухе и никаких признаков жизни на поверхности океана.