Ожидая его, она выпрямилась в своем темном плаще.

— Не думал вновь увидеть тебя, младший брат,— заявил Килен Элессдил, входя в комнату с присущей ему резкостью, не волнуясь ни о формальностях, ни о приветствиях, не тратя лишнего времени.

— Я и сам удивлен не меньше, — признал Арен. — Но в любом случае я здесь.

Прошло два дня с тех пор, как он попрощался с Квентином Ли в Лии, и три дня, как Грайан Омсворд ушла в Зубы Дракона. Затем Арен полетел на запад, в Арборлон, со скитальцами на борту «Ярла Шаннары», все это время думая о том, что он скажет, когда наступит этот момент. Арен знал, что от него ожидали, — не только те, с кем он странствовал, но и он сам. Возможно, его задача была самой важной, определенно — самой сложной, с учетом тех чувств, которые испытывал к нему брат. Тот мальчик, который отправился с друидом в путь, отмеченный на карте Каэля Элессдила, не смог бы справиться с ней. Оставалось увидеть, справится ли тот мужчина, которым он стал.

То, что его встретили воины из отряда гвардии и привели в эту маленькую комнату в заднем крыле дворца, спокойно и без фанфар, свидетельствовало о том, что его брат все еще относится к нему главным образом как к помехе. Килен будет терпеть его возвращение лишь до тех пор, пока не определит, нужно ли ему от Арена еще что–нибудь. Возвращение принца не было поводом для торжеств без возвращения эльфийских камней.

— Где друид? — спросил брат, переходя прямо к делу. Он подошел к занавешенным окнам и выглянул наружу, слегка раздвинув складки портьер. — Еще на борту корабля?

— Вернулся в Зубы Дракона, — ответил Арен. Это не было ложью в полном смысле слова, а лишь смягчением правды. Килену пока не следовало знать все. В частности, ему не нужно было знать, как обстоят дела с друидами.

— Добился ли ты успеха в этой экспедиции, брат?

— В основном — да.

Бровь Килена поползла вверх.

— Мне сообщили, что с тобой вернулось менее четверти тех, кто пустился в путь.

— Побольше. Некоторые уже отправились по домам. Не было никакой необходимости в их появлении здесь. Но мы потеряли многих, Ард Патринель и его эльфы–охотники — среди них.

— Так что из всех эльфов выжил лишь ты один?

Арен кивнул. Он услышал обвинение в словах своего собеседника, но не счел нужным оправдываться. Он не нуждался теперь в оправданиях ни перед кем, менее всего — перед своим братом, единственное разочарование которого состояло в том, что как раз один эльф и выжил.

Килен Элессдил отошел от окна и, подойдя к Арену, встал прямо перед ним:

— Скажи мне тогда, нашел ли ты эльфийские камни? Они у тебя?

Несмотря на все усилия казаться спокойным, его голос и прихлынувшая к бледному лицу кровь выдали обуревавшие короля чувства. Килен уже предвкушал, как эльфийские камни усилят его власть. Он не понимал предъявляемых ими требований. Он даже не осознавал, что они бесполезны в большинстве ситуаций, к которым он намеревался их применить. Их могущество было той притягательной силой, которая заставляла его забыть обо всем.

Однако это не было проблемой Арена.

— Они у меня. Я отдам их тебе, как только буду уверен в том, что условия соглашения, достигнутого отцом и Странником, соблюдены в точности.

Краска гнева залила лицо его брата.

— Не тебе напоминать о моих обязательствах! Я знаю, что обещал мой отец! Если друид сдержал свое слово — если у тебя есть эльфийские камни и часть эльфийской магии, чтобы передать их мне, — тогда все будет исполнено, как желал отец!

Килен не сделал даже попытки скрыть тот факт, что, по его мнению, все предназначалось ему лично, а не эльфийскому народу.