Хири поежилась, придвинулась к нему.

 — Я рада, что сейчас здесь, а не там.

 — Я тоже.

 После этого Хэлу показалось вполне уместным поцеловать ее, а ей — ответить на его поцелуй.

 Прошло довольно много времени, прежде чем она отодвинулась.

 — Хм, полагаю, ты не так уж сильно и ранен. Он попытался привлечь ее к себе.

 — Ну уж нет, — заявила она. — Если хочешь играть в эти игры, тебе придется снять этот утыканный медалями китель.

 Она взяла его за руку, провела в свою спальню и закрыла дверь.

 — Вот, — прошептала она, расстегивая на нем китель и стаскивая с него. — Так-то лучше.

 — Ну, если уж что-то делать, то не останавливаться на полпути, — сказал Хэл.

 — Верно, сэр, — отозвалась Хири, и шелковый халатик спорхнул на пол. — Мои босые ножки так мерзнут всю ночь. Может быть, вы сможете как-нибудь помочь этому горю?

 Он подхватил ее на руки, отнес в постель и откинул перину.

 Она легла, глядя на него, и на ее губах заиграла полуулыбка.

 — Пожалуй, я не хочу, чтобы ты испачкал мои чудные фланелевые простыни своими башмаками.

 Хэл сел и принялся послушно стаскивать ботинки.

 Он услышал шелест шелка и обернулся. Хири сидела в постели, совершенно обнаженная.

 У Хэла внезапно голова пошла кругом — и не от вина. Он разделся, путаясь в застежках.

 — А теперь иди ко мне, — приказала Хири не терпящим возражения тоном.

 Хэл встал рядом с ней на колени, потом осторожно опустился на нее и поцеловал, ощутив мгновенный отклик ее шелковистого тела.

 Грохочущий прибой за стенами замка подхватил их и, закружив в бешеном водовороте, взметнул высоко-высоко, к самому небу.

 Почти на рассвете Хири сказала, уткнувшись лицом в подушку:

 — Наверное... это означает, что я не твоя сиделка... уже не сиделка.

 Хэл, тяжело дыша, ответил:

 — Наверное, так.

 — Это хорошо, — сказала Хири, но тут же забыла все слова, снова оказавшись у него в объятиях.

 С той ночи они спали в одной постели, и никто в замке, казалось, не выказывал ни малейшего неодобрения.

 Хэл, несмотря на все усилия Хири соблазнить его бездельем, упорно продолжал упражняться.

 Однажды солнечным днем, напоминавшим о далекой еще весне, его внезапно осенило.

 Оказывается, он полностью выздоровел.

 Пришло время возвращаться на войну.

 30

 Хэл написал о своих намерениях лорду Кантабри, но прежде, чем получил от него ответ, сквозь глубокие снега в Кэйр-э-Карстерз добрался королевский гонец, привезший Хэлу вызов ко двору короля Азира.

 — И зачем это все? — удивлялся Хэл.

 — Как зачем, глупыш? — ответила Хири. — Чтобы воздать почести благородному маленькому герою, собирающемуся выйти в отставку. А потом их все отберут у тебя обратно, когда узнают, что ты вовсе не благородный маленький герой, собирающийся в отставку.

 — Сама ты глупышка.

 Гонец был очень рад вернуться в Розен в одном из удобных экипажей Хири. Хэл как-то удивился, зачем им два экипажа. Хири сердито вздохнула.

 — Затем, глупыш, что если в экипаже будет третий, я никак не смогу заняться с тобой вот этим.

 Она опустилась на колени и притянула его к себе.

 Они выехали в путь тремя экипажами, со свитой леди Хири и запасами в дорогу, медленно продвигаясь на восток от одной придорожной гостиницы к другой, пока не достигли предместий столицы.