— И разумеется, в Дирейне нет ни одного рочийского шпиона, который сообщил бы об этом строительстве и сделал сами собой напрашивающиеся выводы, — сказал Хэл.

  —  Король знает, что они есть, — с прохладцей в голосе сказал Кантабри.

 Хэл напомнил себе, что лорд Кантабри не был и наполовину таким циником, каким считал себя Кэйлис.

 — Давай дальше, — подтолкнул его Хэл.

 — По всему северному фронту наведут чары смятения, — продолжил Кантабри. — Вместе с другими чарами, о которых я не могу сейчас рассказывать. Переходя к более материальному уровню, мы запретим все почтовые отправления за пределы Дирейна за неделю до атаки.

 — И все это останется совершенно незамеченным рочийскими магами и шпионами, — цинично заметил Хэл. — И никто не станет следить за своими укреплениями, памятуя, что у короля Азира особая любовь к рекам.

 — На этот раз мы не пойдем напролом, как в прошлый, — сказал Кантабри. — Надеюсь. Первая и Вторая армии поведут атаку на Оде. Все наши планы будут наводить на мысль, что это единственная наша цель и как только мы прорвем их рубежи, то сразу же перегруппируемся и двинемся на юг и запад к Карсаору. Мы же вместо этого, удерживая Оде, сможем контролировать сотню или даже больше миль вверх по течению Комталя. Наши баржи повезут войска вверх по реке, к Карсаору. На самый худой конец, удерживая Оде, мы вынудим рочийцев отойти со своих позиций и разрешим эту патовую ситуацию.

 — Если мы возьмем Оде, — сказал Хэл, но очень тихо, себе под нос.

 Хэл отыскал сэра Лоурена и Рэя Гэредиса, своих лучших пилотов, хотя, если сэр Нанпин действительно говорил правду о своих победах, возможно, выбрать стоило его.

 Но Кэйлис, ставя безопасность человека, которого считал «самым главным дирейнским воином», выше всего, не хотел испытывать судьбу.

 Ураган, уже оправившийся от долгого странствия и ранений, был спокоен и, когда понял, что ему предстоит полет, взревел от удовольствия.

 Хэл вместе с двумя подручными из обслуги подготовили Урагана к вылету, установив двойное седло. Новый арбалет, пять десятиболтовых магазинов, горн и подзорная труба довершили снаряжение Хэла.

 Два других всадника были экипированы сходным образом.

 — Ладно, — сказал Хэл. — А теперь осталось только забраться...

 Он пристально взглянул на лорда Кантабри и увидел, что тот выглядит таким же бледным, как тогда, когда лежал в госпитале. Хэл испугался, не скрывает ли он каких-нибудь ран, о которых никому не известно.

 Потом его осенило.

 — Э-э-э... Бэб... Только не обижайся, но сколько раз ты летал на драконе?

 Тот отозвался странно сдавленным голосом:

 — Сейчас будет первый.

 — Может быть, тебе лучше остаться на земле? Мои всадники вполне могут осмотреть окрестности Оде сами.

 — Нет, — отрезал Кантабри. В его голосе прозвенела сталь. — Я должен своими глазами увидеть то, с чем нам предстоит столкнуться.

 — Что ж, хорошо. Позволь мне помочь тебе.

 Хэл посчитал, что в данном случае не стоит добавлять его обычное предостережение. О том, что если новичка вырвет прямо на всадника, то новичку несдобровать.

 Он уселся в седло, проверил, что лорд Кантабри крепко держится, и хлопнул по шее Урагана поводьями.

 Дракон вперевалку выбежал из огромного сарая, взметнул крылья, с силой опустил их — и оторвался от земли.

 Следом за ним в воздух поднялись сэр Лоурен и Рэй Гэредис.

 Хэл оглянулся через плечо и увидел Кантабри, крепко зажмурившегося и вцепившегося в чешую дракона с такой силой, что, казалось, он вот-вот вырвет какую-нибудь из чешуек с мясом.