Послышался щелчок, и воцарилась тишина. Кейси терпеливо ждала. Тяжелая дверь чуть приоткрылась. Сквозь щелочку Кейси увидела Джея Зейглера. Он носил темные очки и волосы до плеч.

– А, – сказал он. – Это ты, Синглтон? Входи. Тебе разрешен доступ в эти помещения.

Он еще чуть‑чуть приоткрыл дверь, и Кейси протиснулась мимо него в темную комнату. Зейглер тут же захлопнул дверь и задвинул одну за другой три щеколды.

– Надо было предупредить по телефону, Синглтон. У нас есть линия, защищенная от прослушивания. Переговоры ведутся через скрамблер с четырехэтапной кодировкой.

– Извини, Джей. У меня срочное дело.

– Безопасность – превыше всего.

Кейси протянула ему катушку с магнитной лентой. Джей бросил на нее взгляд.

– Это дюймовая лента, Синглтон. Нам редко приходится иметь дело с этим носителем.

– Но ты сможешь ее воспроизвести?

Зейглер кивнул.

– Я могу воспроизвести все, что угодно, что бы ты нам ни подсунула. – Он укрепил катушку на горизонтальном подкассетнике и протянул пленку сквозь щель блока магнитных головок. Потом оглянулся через плечо. – У тебя есть допуск к этой информации?

– Это моя запись, Джей.

– Я только спросил.

– Должна тебя предупредить: эта запись…

– Ничего не говори, Синглтон. Так будет лучше.

Как только началось воспроизведение, на всех мониторах в помещении возникли осциллографические фигуры – зеленые линии, пляшущие на черном фоне.

– Ага… ясно, – сказал Зейглер. – Это звуковая дорожка формата «V‑8», закодированная в системе «Долби‑D», по всей видимости, любительская камера… – Из громкоговорителя доносился ритмичный хрустящий звук.

Зейглер присмотрелся к мониторам. На нескольких экранах появились забавные изображения, представляющие трехмерную модель спектра записи, – нечто вроде разноцветных бусинок, подрагивающих на струне. Каждая такая бусинка соответствовала участку спектра шириной в несколько герц.

– Это шаги, – объявил Зейглер. – Резиновая подошва ступает по траве или по грунтовой дороге. Это сельская местность, городские шумы отсутствуют. Шаги скорее всего мужские. Они чуть сбиваются с ритма, вероятно, мужчина что‑то несет. Что‑то легкое. И тем не менее равновесие его тела чуть нарушено.

Кейси вспомнила первый эпизод, записанный на видеокассете: мужчина идет по дороге, ведущей из китайской деревни, и несет на плече ребенка.

– Ты совершенно прав, – с уважением произнесла она.

Послышался щебечущий звук – нечто вроде птичьей трели.

– Минутку, – сказал Зейглер и нажал на клавишу. Трель повторилась, потом еще и еще раз. По экранам мониторов прыгали бусинки. – Ага, – заговорил наконец Зейглер. – В моей фонотеке этого нет. Где снимали? За границей?

– В Китае.

– Тогда все ясно. Я ведь не могу объять необъятное. Из громкоговорителя продолжали доноситься звуки шагов. Засвистел ветер. Мужской голос произнес: «Она уснула…»

– Американец, рост от метра восьмидесяти до двух, возраст от тридцати до тридцати трех, – сказал Зейглер.

Кейси кивнула, вновь изумляясь.

Зейглер нажал клавишу, и на мониторе появилось изображение – мужчина, идущий по дороге. Изображение застыло.

– Что я должен делать? – спросил Зейглер.

– Последние девять минут записаны на борту Пятьсот сорок пятого, – объяснила Кейси. – Камера сняла все, что происходило во время инцидента.

– Ух ты! – воскликнул Зейглер, потирая ладони.