– Как вы относитесь к ФАВП?

– ФАВП создавалась с самыми благими намерениями, однако этот орган отправляет две несовместимые функции: контролирует воздушные перевозки и одновременно способствует расширению их объемов. Она нуждается в коренной перестройке. Руководство ФАВП чересчур снисходительно к производителям авиатехники.

– Нельзя ли привести пример? – Дженнифер подбрасывала Баркеру лакомый кусок; она заранее знала ответ из их предыдущей беседы.

И вновь Баркер сделал заявление:

– Одним из самых наглядных примеров подобного рода покровительственных отношений является процедура сертификации, принятая в ФАВП. Документы, на основании которых новый самолет получает путевку в жизнь, хранятся не в ФАВП, а у компании‑производителя. Такой подход ничем нельзя оправдать. Лису приставили охранять курятник.

– Вы одобряете деятельность ФАВП в целом?

– Боюсь, они не справляются со своими обязанностями. Жизнь наших сограждан подвергается неоправданному риску. Скажем прямо – в ФАВП пора наводить порядок. Иначе люди и впредь будут погибать, как, например, на борту самолета компании «Нортон». – Баркер повел рукой в сторону модели N‑22, плавно и неторопливо, так, чтобы камера поспевала за его движением. – На мой взгляд, – добавил он, – то, что случилось с этой машиной, – позор для нашей нации.

* * *

Интервью закончилось. Пока съемочная группа собирала оборудование, Баркер подошел к Дженнифер.

– С кем еще вы намерены встретиться? – спросил он.

– Далее в моем списке значится Джек Роджерс.

– Это хороший, честный журналист.

– Вслед за ним – один из руководителей «Нортона». – Дженнифер сверилась со своими записями. – Некто Джон Мардер.

– Ну‑ну.

– На что вы намекаете?

– Видите ли, у Мардера очень хорошо подвешен язык. Он втянет вас в обсуждение директив о годности к полетам. Вывалит целую кучу технического жаргона. Но суть дела состоит в том, что именно он возглавлял программу разработки N‑22. Он руководил созданием этой машины и знает, что в ее конструкции есть недоработки. Он несет за них личную ответственность.

За пределами территории «Нортона» 11:10 утра

После Баркера с его отточенными движениями и изысканной манерой держаться репортер Джек Роджерс поверг Дженнифер в легкий шок. Он явился в желто‑зеленой спортивной куртке, от которой за милю несло округом Орандж, а его галстук в шахматную клетку выделялся на экране монитора ярким пятном. Он был похож на профессионального игрока в гольф, которого пригласили на собеседование для приема на работу.

Поначалу Дженнифер держала свои мысли при себе. Она поблагодарила журналиста за то, что тот приехал, и поставила его у сетчатого забора, за которым раскинулась территория «Нортон Эйркрафт». Потом она задала ему несколько вопросов; Роджерс отвечал короткими фразами. Он говорил охотно, явно стараясь понравиться.

– Черт возьми, припекает все сильнее, – сказала Дженнифер. – Ты готов, Джордж? – спросила она, обращаясь к оператору.

– Еще несколько минут.

Дженнифер вновь повернулась к Роджерсу. Звукооператор расстегнул ворот его рубашки и прикреплял микрофон. По мере того как продолжались приготовления, Роджерс начинал обливаться потом. Дженнифер попросила гримера промокнуть ему лицо. Это, по‑видимому, принесло Роджерсу некоторое облегчение. Сославшись на жару, Дженнифер предложила ему снять куртку и повесить ее на плечо, сказав, что это придаст ему вид репортера, занятого работой.