– Где это? – спросил Хармон.

Кейси пожала плечами:

– Где‑то в Китае. Ты можешь включить ускоренное воспроизведение?

– Конечно.

Кадры побежали быстрее, на изображении появились полосы помех. Перед глазами Кейси промелькнули небольшой дом с распахнутой дверью, кухня, черные горшки и кастрюли, открытый чемодан на кровати, железнодорожная станция, женщина, входящая в вагон. Потом она увидела забитую транспортом улицу города, похожего на Гонконг, зал ожидания в аэропорту, мужчину с ребенком на коленях. Ребенок плакал и вырывался. Потом возник коридор, ведущий к входному люку самолета, стюардесса, проверяющая билеты…

– Притормози, – сказала Кейси. Скотт нажал клавишу, запуская воспроизведение с нормальной скоростью:

– Это и есть то, что тебе нужно?

– Да.

Кейси увидела женщину, которая шагала по коридору с ребенком на руках. Изображение прервалось, и на экране появился ребенок, сидящий на коленях матери. Объектив камеры поднялся, остановившись на лице женщины, которая театрально зевнула. Действие происходило на борту летящего самолета; салон освещали ночники, за иллюминаторами царила темнота, слышался ровный гул реактивных двигателей.

– Все правильно, – сказала Кейси. Она узнала женщину, с которой беседовала в медпункте. Как ее зовут? Кейси записывала ее фамилию в блокнот.

Хармон, сидевший рядом за монитором, шевельнул больной ногой и охнул.

– Впредь будет мне наука, – сказал он.

– О чем ты?

– Никогда не спускаться на лыжах по подтаявшему снегу.

Кейси кивнула, не отрывая взгляд от экрана. Камера вновь переместилась на спящего ребенка. Изображение расплылось и померкло.

– Парень не сумел сразу остановить камеру, – пояснил Хармон.

Следующий эпизод был снят в ярком дневном свете. Младенец сидел, улыбаясь. В кадре появилась рука. Она качнулась, привлекая внимание ребенка. Мужской голос произнес:

«Сара… Са‑ра… Улыбнись папочке… У‑лыб‑нись».

Сара улыбнулась и загукала.

– Сообразительная девочка, – сказал Хармон.

Вновь послышался мужской голос:

«Как ты себя чувствуешь, направляясь в Америку? Ждешь встречи с землей предков?»

Сара опять загукала и замахала крохотными ручонками, пытаясь дотянуться до камеры.

Женщина сказала что‑то об американцах и пугалах, и объектив повернулся к ней.

«А что скажет мамочка? – спросил мужчина. – Она рада вернуться домой?»

«Хватит, Тим, – отозвалась женщина, отворачивая лицо. – Прошу тебя, не надо».

«Ладно тебе, Эм. О чем ты сейчас думаешь?»

«Чего я хочу больше всего, – заговорила женщина, – о чем я мечтала целый год, так это чизбургер».

«С горячим бобовым соусом „хи‑ханг“?» – спросил мужчина.

«Господи, нет! С луком, томатами, латуком, солеными огурчиками и майонезом».

На экране вновь показалась девочка. Она тянула ступню в рот, слюнявя свои ножки.

«Вкусно? – спросил мужчина, рассмеявшись. – Это и есть твой завтрак, Сара? Надоело ждать стюардессу?»

Внезапно его жена рывком повернула голову, глядя мимо камеры.

«Что это было?» – встревоженным голосом произнесла она.

«Успокойся, Эм», – ответил мужчина, продолжая смеяться.

– Останови запись, – велела Кейси.

* * *

Хармон нажал кнопку. На экране застыло обеспокоенное лицо женщины.

– Отмотай назад на пять секунд, – попросила Кейси.