– Люди гибнут за металл, – пробормотал я, поторапливаясь вслед за Скуратовым к подъезду. Он обернулся:

    – Что? Что вы сказали?

    – Ничего существенного, Иван Иваныч. Вам вся эта бурная деятельность не мешает? – Я кивнул в сторону загородки и навесов.

    – «Крыша», – многозначительно отозвался остроносый. – Источник финансирования и надежная «крыша», вполне созвучная времени.

    Мы перешагнули порог и очутились в просторном вестибюле. Тут все еще стояла охрана, но не гэбисты, как в нашем Промате, а милицейские сержанты – правда, с автоматами и в бронежилетах. Сторожили они вход в коридор и два лифта усиленной грузоподъемности; на левом была табличка «НИИ „Сапсан“, этажи 2–14», на правом – «АО „Российские сплавы“, Петербургский филиал, этажи 15–16». И хоть у «Сплавов» площадь была поскромней, чем у «Сапсана», не приходилось сомневаться, кто тут вверху, а кто – внизу: дверцы левого лифта выглядели потертыми и исцарапанными, а дверцы правого сияли свежей полировкой.

    Скуратов кивнул охранникам, приказывая посторониться. Меня стражи словно не заметили; впрочем, я шел вслед за полковником, а сзади топали два лейтенанта, так что расклад был ясен: кого-то конвоируют. Может, шпиона, а может, соперника «Российских сплавов», перехватившего заказ на бронзовые канделябры.

    В кабинку мы вошли вдвоем, я и Скуратов: то ли нужда в конвоирах отпала, то ли Лев с Леонидом не имели допуска на самый верх, к генеральскому апартаменту. Лифт мягко тронулся, не останавливаясь на нижних этажах, поднимая меня в те небоскребные ярусы, куда лет восемь назад мог добраться лишь наш проматовский директор-академик, да и то по особому приглашению. Говорили, что в этих заоблачных высях обитает местная администрация: сам генеральный «Сапсана» плюс куча его замов, плюс первый отдел и представители заказчика, плюс референты, секретари и остальные прихлебалы. Но теперь там, судя по всему, располагалась служба ФСБ, региональное Управление аналитических исследований, и я терялся в догадках, когда и как это произошло. В какую, так сказать, эпоху? Год назад? Пять лет? Или же десять? Или Управление было там всегда и лишь в последние годы, отмежевавшись от «Сапсана», прикрылось вывеской «Российских сплавов»? Но, спрашивается, почему? «Сапсан» являлся государственной конторой, а «Сплавы», надо думать, частной; чем же такая фирма предпочтительней для маскировки? Да еще не группы, не отдела, а целого управления!

    Я чувствовал, что меня морочат. Дурят, дезинформируют, водят за нос, забивают баки и вешают лапшу на уши. В чем, в чем, а в этом остроносый Иван Иванович Скуратов был превеликий мастер! Мне вспомнилось, как он вломился в мою квартиру – с историей о поддельном авизо, о краденых досках, стекле и металле. Похоже, уши у этой байки росли отсюда, из «Российских сплавов»: тут как раз торговали металлом и, вероятно, не пренебрегали досками и стеклом. Но если так…

    Дверцы лифта бесшумно раздвинулись, и мы вышли в холл шестнадцатого этажа.

    Он был роскошен. Куда там генеральский кабинет! Здесь стены были обшиты палисандром, с золотистого потолка струился свет невидимых светильников, нога утопала в пушистом ковре желто-салатных оттенков, а из огромного окна открывался бесподобный вид на город Пушкин, лежавший к югу километрах в пяти-шести, на его дворцы, озера и парки, сиявшие осенним великолепием.