– Несколько мест – это плохо, – заметил он, – не знаешь, откуда ждать атаки. Нам повезло. Как‑то наткнулись на большой склад взрывчатки, вынесли из него все до пылинки – и завалили боковые проходы… конечно, самые широкие.

– Когда это было? – спросил странник.

– Когда? О, давно! Еще до моего рождения! Восемьсот хряпов назад… или тысячу… Теперь мы знаем, где поджидать кэшей – тут и только тут. Бывает, они попадаются и в узких коридорах, но там им не развернуться. Дашь молотком по кумполу – и готово!

– Хм‑м… да, – неопределенно протянул Блейд, соображая, по какому кумполу надо бить. Ну, скоро это выяснится, решил он; достаточно взглянуть на первого кэша, а там уж будет ясно, куда нанести удар. Молоток, доставшийся ему в наследство от покойного Трако, казался достаточно увесистым и был на конце заострен, словно колун; такой штукой удалось бы расшибить череп мамонту.

– А где… – начал странник, поворачиваясь к Бронте, но юноша вдруг напрягся и покрепче стиснул приклад излучателя.

– Тихо… Идут! Слышишь?

Теперь Блейд различил отдаленный шорох, а также позвякивание и топоток. Эти звуки доносились со стороны тоннелей в дальнем конце, словно в них ползла какая‑то многоногая металлическая змея, мерно побрякивавшая чешуйками, задевавшая боками стены.

Ш‑ш‑ш… ш‑ш‑ш… ш‑ш‑ш… – слышалось в подземном зале, все отчетливей и отчетливей с каждой минутой. Ш‑ш‑ш… ш‑шш… топ‑топ… бряк!

– Кести! – позвал лежавший рядом с Блейдом юноша, не поднимая головы. – Ты помолился, Кести?

– Само собой.

– И про вонялку не забыл помянуть?

– Разумеется.

– Ну, тогда все в порядке. – Бронта успокоился и положил палец на скобу бластера.

Блейд легонько подтолкнул его локтем.

– Ты это чего?

– Как чего? Кести молится за нас, грешных червоедов… Чтобы, значит, дело обошлось без хлоп‑бряка и вонялки… С остальным‑то мы как‑нибудь совладаем!

Странник кивнул. Вонялкой обитатели Ньюстарда называли ядовитый газ, который за десять минут выжигал внутренности – конечно, если его использовали в надлежащей концентрации. Чтобы не допустить яд в жилую пещеру, люки всех шлюзовых камер были снабжены герметическими прокладками из резины, а дежурившие при них сторожа с особым тщанием принюхивались к воздуху. К счастью, вонялка являлась каким‑то аэрозолем, и ядовитая взвесь довольно быстро оседала.

Шорохи, топот и звон металла стали громче, и Блейд вдруг заметил, что над завалами непонятного мусора в дальнем конце депо вспухает темная волна. Она быстро скатилась вниз, на пол, словно поток черной вязкой жидкости, заливавшей бетон, раздалась во всю ширину зала, потекла вперед стремительно и неудержимо – как вал выплеснувшейся из скважины нефти. Страннику почудилось, что он различает множество шевелящихся щупальцев, каких‑то отростков, поблескивавших в неярком свете; они вздымались над темным потоком словно руки Бриарея.

Дуд‑ут! – грохнула слева базука Дилси. Дуд‑ут! Дуд‑ут! – отозвались гранатометы остальных бойцов. Кх‑эшш – закашляли излучатели, и Блейд, поймав на мушку центр надвигающейся волны, нахал на спуск.

От дьявольской отдачи заныло плечо – так, словно по нему проехалась казенная часть противотанкового орудия. Не обращая внимания на боль, странник перезарядил свою пушку и выпалил снова. Он успел послать еще и третий снаряд, когда граница черного вала озарилась фиолетовыми вспышками бластеров. Затем над ней стали вспухать оранжевые грибы разрывов – не то там что‑то горело, не то нападающие пустили в ход свою артиллерию. Очевидно, оба эти предположения являлись верными; в огромном зале резко и пронзительно запахло гарью, а в шести футах от Блейда вдруг брызнул осколками бетон – в него угодило нечто вроде гранаты.