Якт сморщил лоб.

– Мне казалось, что, чем меньше объект, тем быстрее что‑либо с ним происходит.

– Это противоречит интуиции, – ответила ему Валентина.

– После атомного распада филотическим лучам требуются часы, чтобы вновь упорядочиться, – сказал компьютерный Миро. – Если же мы разрушим частицу, меньшую чем атом, филотические соединения между элементами сохранятся намного дольше.

– Именно так действует анзибль, – вмешался Миро.

Валентина внимательно поглядела на него. Почему это один раз он говорит своим голосом, а другой – с помощью компьютера? Управляет он этой программой или нет?

– Принцип работы анзибля основывается на помещении мезона в сильном магнитном поле, – сообщил Миро из компьютера. – Затем его раскалывают и переносят обе части на любое расстояние. Филотическое сплетение все так же соединяет их. И потому‑то соединение действует мгновенно. Если какой‑либо из элементов поворачивается или подвергается резонансу, луч между ними тоже поворачивается или вибрирует, и это движение регистрируется на другом конце линии связи в тот же самый миг. Передача движения вдоль луча не требует времени, даже если элементы находятся друг от друга на расстоянии в несколько световых лет. Никто не знает, каким образом это действует, но мы этому рады. Без анзибля осмысленная межпланетная связь не была бы возможной.

– Черт подери, сейчас никакой осмысленной связи нет, – буркнул Якт. – А если бы не анзибли, то не было бы и военного флота, летящего к Лузитании.

Но Валентина Якта не слушала. Она наблюдала за Миро. На сей раз она заметила, что тот шевельнул губами… легонько и беззвучно. И действительно, сразу же после этого компьютерное изображение Миро вновь заговорило. Юноша и вправду отдавал приказы. Сама идея, что могло бы быть как‑то иначе, была, естественно, абсурдной. Кто бы еще мог управлять компьютером?

– Это как бы иерархия, – заявило изображение. – Чем более высокую сложность имеет структура, тем быстрее она реагирует на изменения. Это можно определить следующим образом: чем меньше частица, тем она глупее, и тем медленнее замечает, что является частью уже другой структуры.

– Ты антропоморфизируешь, – заметила Валентина.

– Возможно, – согласился Миро. – Но, может, и нет.

– Человеческие существа являются организмами, – продолжало изображение на экране. – Но вот филотические сплетения людей намного превышают своей сложностью сплетения всех иных форм жизни.

– Теперь ты говоришь о всех этих тысячелетней давности сенсационных сведениях с Ганги, – отметила Валентина. – Только ведь из тех наблюдений никому не удалось сделать осмысленных выводов.

Исследователи, индусы по национальности, причем набожные, якобы, смогли показать, что филотические сплетения людей, в отличие от сплетений других организмов, не всегда достигают центра планеты прямиком, чтобы соединиться там со всей остальной материей и жизнью. Они утверждали, что филотические лучи людских существ часто сплетаются с лучами иных людей. Чаще всего таким вот образом они связывают членов семей, но иногда – учителей и учеников, близких сотрудников, не исключая, что и самих исследователей. Ученые с Ганги пришли к выводу, что подобное различие между людьми и всяческой иной растительной и животной жизнью доказывает, будто бы людская душа поднята на более высокий уровень, она ближе к совершенству. Они верили, что Совершенствующийся творит единство, как все живое творит единство со всем миром.