…Генерал прокачивал варианты, Миранда невозмутимо наблюдала и не торопила. Как и Платон Извеков она была врожденным телепатом, как и многие им подобные прошла учебу в интернате хроно-департамента, где готовили агентов для работы «в поле». (Только человек с телепатическими возможностями мог взять под полный контроль личность носителя, обыкновенному туристу это не под силу, и потому дети, рожденные в семьях телепатов, практически с пеленок становились рекрутами могущественной организации.) Но, по ее рассказу не прошла проверку на психологическую устойчивость, была признана нестабильной и отстранена от активных мероприятий. Обиду затаила, как и Платон ушла в подполье.

Сомнения на лице генерала неудавшаяся — или чрезвычайно законспирированная — агентесса прочитывала без труда. Помимо управления чужим интеллектом, рекруты изучали «язык тела». Давно отошедший от дел генерал Потапов не стал для Миранды запечатанной книгой.

Или — не захотел.

— Лев Константинович, — прерывая затянувшуюся паузу, произнесла мулатка, — мне понятны ваши сомнения: на карте ваша жизнь и жизнь близких вам людей. Сейчас вы пытаетесь решить — правильно ли сделали, настояв на моем прибытии сюда. Так?

— Да, — не видя в том необходимости, не стал лукавить генерал.

— Может быть, хватит думать, а, Лев Константинович? Что толку если я вам поклянусь в чистоте помыслов? — усмехаясь над высокопарностью формулировки, проговорила женщина. — Может быть, мы просто начнем работать, поговорим, обсудим наши взгляды на проблему? Борис Михайлович, что молчите?

— Я нецензурно думаю, — буркнул Завьялов. По установившейся традиции, едва дело переходило в епархию разведчика Потапова, Борис старался не мешать, безмолвно отдавал бразды.

— Не покраснею, не переживайте. Валите, все как есть.

— Попробую смягчить. Если Платон прибьет такую суку, как ты, я сильно не заплачу.

— Благодарю за откровенность. Если Платон, прежде чем добраться до меня, убьет ваших детей — я буду плакать, Борис Михайлович. И поверьте — искренне.

Лев Константинович метнут в Бориса взгляд, сказавший: «Паршивое начало, парень! Угомонись и лодку не раскачивай. Сейчас Миранда, вроде бы, на нашей стороне». Завянь послушался, набычился, но заткнулся.

— Миранда, как получилось, что департамент упустил Платона? — приступил к расспросам генерал.

— Вы еще спрашиваете? — усмехнулась темнокожая красотка. — Пучкова — ваша креатура. Благодаря вам, Лев Константинович, эта дурища поднялась в чинах. Когда мне показали, что пошагово наработали по ситуации — волосы дыбом встали!

Генеральское лицо сделалось непритворно кислым. Еще при первой встрече с «Галей», Лев Константинович припечатал ее «мелкой и бескрылой сошкой», и в том числе порадовался: была бы на месте Пучковой агентесса уровня Миранды, он не сломил бы ее волю ни посулами, ни угрозами.

Но зачастую так случается: то, что вчера оборачивалось пользой делу, сегодня выглядело полной жопой.

Миранда продолжала:

— Если бы меня сразу же привлекли к разработке контр-операции, я бы ни за что не наваляла столько глупостей! Например, Пучкова тщательно разрабатывала направление по сгоревшей риэлтерской конторе, где Платон свою любовницу убил. Вы в курсе этого события, Лев Константинович, Борис Михайлович?

— Нет. Но продолжай, — ответил за обоих генерал.

— Так вот. Пучкова заподозрила, что Извеков через эту дамочку нашел квартиру, где держит вторую установку для перемещений. Полтора месяца, Лев Константинович, Борис Михайлович, полтора месяца нашего реального времени тринадцать полевых агентов «водили» по Москве двух голубков, искали хату! Потратили массу времени, усилий, а получили — пшик! — Разнервничавшаяся Миранда встала из кресла, прошла до тумбы с напитками и налила стакан воды.