А ещё через три дня Тоша рассказал ей о случившемся с ними курьёзе, оттащив Тасю за локоть подальше от палатки (к неудовольствию Маши) и шепча прямо в ухо:

– Тут, понимаешь, история вышла… – ухмыльнулся Тоша. – Ты нам ягоды днём принесла?

– Утром, я с шести утра собирала, пока жары нет. И утром вам отнесла.

– Ну и вот! – радостно подхватил Тоша. – Утром! А мы с четырёх на рыбалку уплыли, а в обед некогда было, завтрак ели, нам дежурные оставили, и сразу обед, а потом сразу на рыбалку, и твоя черника весь день в палатке простояла, – возбуждённо тарахтел Тоша. – А жара градусов сорок!

– Тридцать три, – машинально поправила его Тася, и Тоша радостно рассмеялся, повторяя своё любимое «ну и вот!»

– Ну и вот! Тридцать три, а в палатке ещё жарче, а ягоды весь день стояли! Понимаешь, о чём я? – хитро улыбаясь, шептал в тасино ухо Антон.

– Прокисли, что ли? – догадалась Тася.

– Да не прокисли, а забродили!! Ты же их сахаром посыпала, ну и вот… А мы вечером нашли, съели и «захорошели» оба… Будто спирта хлебнули. А Мурат, понимаешь, он вообще не пьёт, ну и вот… Ты бы его видела! – громким шёпотом рассказывал Антон, изнемогая от смеха.

А возле палатки изнемогала от злости Маша: шепчутся у всех на виду, как два голубка. Но Тайка-то какова… Я, говорит, поеду природой любоваться. Приехала! Любуется.

– Представляешь, что с нами после твоих бешеных ягодок было? – шептал Тоша. Тася фыркнула.

– Представляю, но… смутно. И что было?

– Ууу… Мурат песни пел. На каком-то языке. Утром сам не мог вспомнить, на каком. А я ему о своих амурных похождениях расказывал… – Тоша смутился и замолчал.

– Ну и как? Имел успех? – сдерживая смех, поинтересовалась Тася.

– Да я ему… с три короба наврал.

– А чего ты покраснел-то как рак? Ты же Мурату врал, не мне.

– А я разве покраснел?

– А то! – И оба долго хохотали, привалившись плечами к дереву с двух сторон и утирая слёзы от безудержного смеха.

С того дня Тася с Антоном стали друзьями. Нет-нет, не подумайте, просто друзьями, и обоим было радостно сознавать, что рядом есть человек, с которым можно поделиться и который тебя поймёт. Тоша оказался прирождённым рассказчиком, анекдоты и забавные истории сыпались из него как горох из дырявого мешка, и получалось так смешно, что 37-я лодка покатывалась со смеху, покачивая бортами.

– Эй, на тридцать седьмой! Перевернётесь сейчас! – кричали им с лодок. И с завистью поглядывали на экипаж тридцать седьмой, каждый день исправно помирающий со смеху…

Ещё Тоша прославился тем, что нашёл целый рюкзак сухарей.

Глава 10. Сухари

Никто Альберту всерьёз не поверил, но сухарями запаслись, и каждый участник похода привёз с собой по маленькому мешочку. Их сложили в один из рюкзаков, выданных группе под продукты, и оставили на чёрный день как неприкосновенный запас (пометив рюкзак буквами «НЗ», жирно выведенными красным карандашом). Продукты, полученные на группу на турбазовском складе, – чай, кофе, сахар, сыр, муку, крупу, макароны, тушёнку, сгущёнку, кабачковую икру, икру минтая, ящик груш, яблочное повидло в жестяных банках, хлеб – двадцать батонов белого и десять буханок ржаного, и сливочное масло в жестяной квадратной коробке – тоже разложили по рюкзакам.

Когда распределяли продукты по лодкам, рюкзаки оценивали по объёму (поскольку вес значения не имел) Получив свою «долю» и ворча, что другим рюкзаки достались меньше, их плотно укладывали в носовой части лодки.