С двенадцатилетней Настей случилась истерика, она плакала и твердила, что без Жени не хочет жить, и если папа с ней не помирится и Женя от них уйдёт, то она, Настя, повесится. Женя испугалась, гладила побелевшее Настино лицо, целовала её в опухшие от слёз глаза, повторяя «Ну что ты? Ну что ты…». И осталась с Валерием. Но через полгода не выдержала и ушла.

Настя повесилась в лоджии, на вбитом в стену крюке для велосипеда. Ей повезло: соседка вешала бельё и успела вовремя – Настю удалось спасти. Валерка почернел лицом и притих. Ездил несколько раз к Жене, умолял вернуться.

И Женя вернулась. Валерка проводил с семьёй всё свободное время, купил в «Красной калине» садовый участок, и все четверо с удовольствием возились на грядках. Валерка копал, Женя наводила уют в доме (дом Валерка построил сразу, вслед за домом на участке появились баня, душевая, сарайчик и стеклянный большой парник), Вовка строил из песка и камней город, прокладывал дороги и возводил мосты, находчиво соединяя «берега» воткнутыми в землю ветками. А Настя сажала цветы и качалась в гамаке.

Молодые кустики и деревца пока что не давали урожая, и Валерий всё привозил с рынка – овощи, ягоды, фрукты… Маленький Вовка, за которым никто не смотрел (есть захочет – сам придёт), забрёл как-то к Тасе – забора между участками не было, да и зачем? Тася усадила его за стол и угостила клубникой, у них как раз поспела клубника, и Вовка съел её столько, сколько уместилось в животе, потом запил молоком и заснул. Тася хотела отнести его к отцу, но малыш оказался тяжёлым, и она уложила его на террасе, где он и спал до прихода отца.

Валерка посмотрел на спящего сына, сел на табурет, чем-то громыхнул – и Тася с ужасом уставилась на торчащую из брючины деревяшку – вместо левой ноги у Валерия был протез. Заметив Тасин испуганный взгляд, Валерка ухмыльнулся:

– Что, не знала? Не рассказали ещё соседи, что безногий? А про остальное рассказали?

– Рассказали, – кивнула Тася.

– Осуждаешь?

– Не знаю. Я не вправе вас судить.

– Все вы, бабы, одинаковые. Одним миром мазаны! – с неожиданной злостью сказал Валерий.

– И твоя дочь? – вырвалось у Таси.

Валерка надолго замолчал. Тася подвинула к нему миску с клубникой, налила в стакан молока и хотела уйти, но Валерка тронул её за руку.

– А ты непростая штучка. Не зря тебя бабы не любят, – сказал непонятно Валерка и ушёл, унося на руках спящего Вовку и тяжело опираясь на протез.

На другой день Вовка явился к ним с утра, ведя за руку Настю.

– А мы в гости пришли! Можно?

– Ой, а я сижу и думаю – вдруг не придёшь, что я тогда буду делать? – улыбнулась Тася, переглянувшись с Настей. Настя ей полюбилась, и они стали подругами, если только можно взрослой женщине дружить с тринадцатилетней девчонкой. Дети часто гостили у Таси, и Женя кричала со своего участка: «Ау, команда! Вы где? Опять в гостях? Тасенька, они вам не надоели ещё?»

– Нет, что вы! Я без них как без рук, вот – горох собирать некому, а втроём мы в два счёта… – И Вовка согласно кивал головой, жуя сладкий сочный стручок прямо с кожурой.

– Чем ты Настю мою приворожила? Вовка обжора, с ним всё понятно. А Настю ты чем взяла? – удивлялся Валерка. – Только и слышу от неё – тётя Тася да тётя Тася. Придётся мне с Женькой развестись и на тебе жениться.