— Никакой дилеммы нет. Ты сама ее себе придумала. Человеку предопределено — не знать. А ты решила перехитрить самого Господа Бога. Ничего хорошего из этого не получится, — по-настоящему опечалившись, произнес Жилёнис.

Лора уткнулась носом ему в плечо.

— Пошли.

Он подвел ее к могилам Ванышевой и Чегодаева. Она посмотрела, вздохнула, положила несколько цветков и отвернулась.

— Поехали.

Почти всю дорогу настроение у Лоры было подавленное, да и у Ольгерда на душе было не лучше. Вспомнилось кое-что против воли. Но при въезде в сосновую аллею Лора оживилась.

— Ну их всех! Объявляюсь… — она осеклась. — Черт возьми, как некстати они погибли. Еще коситься на меня станут, что я своим завещанием косвенно подвела их к гибели.

— Вряд ли. Строгулин никому не говорил, что ездил следом за ними. Так что все уверены в несчастном случае. Но лучше немного выждать.

Лора тяжело вздохнула:

— А сколько, как думаешь?

— Недельки три.

— Две, больше не выдержу. Хотя с полетом во Францию и обратно как раз выйдет три.

Но поездка Лоры сорвалась. Проснувшись, как обычно, около полудня, позевывая, она спустилась вниз, с размаху села в кресло, включила телевизор и стала нажимать на кнопки пульта, выбирая каналы. Обрывок одной фразы ее заинтересовал. Но палец уже нажал на следующую кнопку. Она принялась искать потерянный канал. И вся напряглась, услышав, что вице-губернатор N-ской области Евгений Чегодаев, оказывается, не погиб. Ведущая новостей вкратце сообщила, что произошло с ним на самом деле.

— Невероятно, — проговорила Лора.

— Однако, по-видимому, на вице-губернатора идет настоящая охота, — продолжала ведущая. — Не успел он выплыть из воды, как едва не погиб при взрыве.

На экране появился Чегодаев. Он сказал несколько слов, после чего крупным планом был показан горящий автомобиль.

Журналист торопливо передавал хронику событий с места происшествия.

— И таким образом вице-губернатор чудом остался жив, — заключил он.

— Жив! — сначала радостно воскликнула Лора, а потом, смутившись от чего-то, тихо повторила: — Жив.

Она не утерпела, позвонила Ольгерду, что было запрещено ею же самой.

— Ты слышал?

— Да!

— Арсений?

— А кто еще?

Лора от сильного волнения не могла усидеть на месте. Она расхаживала по всему дому и ела конфеты, разбрасывая обертки. По дому носился сквозняк, он трепал волосы Лоры, подхватывал полы халата, будто хотел подглядеть, какие у нее ноги, носил из комнаты в комнату конфетные фантики…

— Арсений! Кто бы мог подумать, — как заведенная повторяла Лора одну и ту же мысль.

Она села в кресло. Но тут же вскочила.

— Арсений! Самый разумный. Самый осторожный. Самый интеллигентный. И вдруг — убийца! Не может быть!

Лора оглянулась. Прислушалась. Испугалась шума, производимого сквозняком, и бросилась закрывать окна, двери и даже форточки.

Вечером Ольгерд насилу отыскал ее, сидящую на кровати в своей комнате.

— Ольжик! — кинулась она к нему. — Мне страшно. Если Арсений… — она не могла подобрать слов, заикалась, захлебывалась, принималась вновь: — Пошел на убийство-то это, значит… каждый человек может убить… Даже я?!

Жилёнис обнял ее и ласково похлопал по спине.

— Даже я? — допытывалась Лора с искривленным от ужасной мысли лицом.

— Нет!.. Нет! Успокойся! — встревожился Ольгерд, глядя на близкую к истерике Лору.