Изменить размер шрифта - +

Быть самому несгибаемым — это одно. Совсем другое — когда мобилизовываться ты вынужден под влиянием обстоятельств, привнесённых кем-то снаружи, продолжал рассуждать отец взрослого ребёнка.

Не вмешаться было нельзя — никто не будет спокойно смотреть, когда на его глазах рушатся основы собственного общества. Но лучше бы такое случалось пореже, а с этим хафу не всё просто. Дальше наверняка станет лишь сложнее.

Оябун не оперировал словосочетанием «центр кристаллизации социальной напряжёнки», но с высоты жизненного опыта отлично понимал суть явления.

— Зачем это нужно нам? — он повторил вопрос, внимательно отслеживая реакцию ребёнка.

— Во-первых, тот человек — едва ли не единственный друг Такидзиро-куна, оставшийся у него после армии. Насколько я поняла из услышанного.

Хм, ну вот опять. С одной стороны, в людях Моэко разбирается — не зря потратила годы на заумь в своих университетах. С другой же, кое-кто начал(а) слишком близко принимать к сердцу личные проблемы одного светловолосого мужика, в этом месте сделать зарубку на будущее, в лоб не спрашивать. Хотя бы из соображений такта.

— Во-вторых, у меня сложилось впечатление, что те двое — едва ли не единственные из всех чиновников за эту неделю, которые не гребут под себя, образно, а реально болеют за дело, — неожиданно выдала дочь в следующий момент. — Ну и в-третьих. Пап, одним словом, какова миссия НАЙТЁ?

— Давай без этих твоих великомудрых слов? — проворчал старший Миёси. — Миссия, видение, бренд-код компании… Не на лекции!

— Какова их функция? — Моэко улыбнулась.

— Информирование высшего политического руководства страны. Это не совсем наш огород и я не очень хорошо ориентируюсь в сферах плаща и кинжала, но в законе об их организации сказано именно так.

— У меня был вариант отказать этим людям?

— Да, — неуступчиво набычился отец. — Начать с того, они категорически не в курсе наших возможностей. Даже ты ошибалась, считая что канал есть у всей Семьи — он есть только у меня.

— Кто-то из спорта? — дочь уже считала прогнозируемый ответ по лицу родителя и зримо расслабилась.

— Да. Лет как мне, в молодости пересекались на турнирах по фул-контакту. Регулярно встречались в финале, он молодец. Был. — Мая прикрыл глаза, восстанавливая в памяти лицо знакомого. — Бился не по-крохоборному, от души.

— А с тобой как сошёлся? — в глазах дочери вспыхнул интерес. — Тип из коммунистического Китая, да в те годы, да подружившийся с якудза — это как квадратный круг, нет? Что-то малореальное?

— Им на соревнования давали с собой совсем мало денег, — пояснил оябун. — Вот они и волокли за границу всякую чепуху: сувениры, дешёвое серебро, кое-какую ювелирку, кто побогаче.

— Зачем⁈ — дочь, выросшая позже, глобальную нищету Поднебесной тех лет просто не застала, оттого и представить выпукло не могла.

— Чтоб обменять хоть на какие-то деньги. На них купить что-то, чего нет дома.

— А ты ему помогал реализовывать?

— Не совсем. — Мая развеселился, припоминая ушедшую эпоху. — Глядя на его отчаянные поиски концов в каждом новом городе, чтоб сбывать эту белиберду и не везти обратно, на каком-то этапе я начал банально скупать у него всё за наличные. Дома даже ящик в столе выделил — сваливать хлам на память. То добро и сейчас у меня.

— Получается, он тебе должен, — подытожил дипломированный психолог из соседнего кресла. — Тип на каком-то этапе сто процентов понял, что ты его выручал за свои. В вашей среде подобного не забывают.

— Именно поэтому он, тихо ненавидящий Японию и японцев в принципе, со мной имеет плюс-минус ровные отношения.

Быстрый переход