— Ты сейчас говоришь от имени…

— Я всегда говорю или за себя, или от имени Эдогава-кай. — Мая машинально расправил плечи и выпрямил спину. — Нынешний случай — не исключение.

— Понятно. Частная лавочка, — в интонациях китайца мелькнуло не очень натуральное пренебрежение.

Правила игры, понимающе оценил японец про себя, а вслух заявил:

— Чем богаты. Для того, кто в вашей нынешней безработице, ещё и после тюрьмы, будет не в состоянии заработать на кусок хлеба на старости лет, даже должность заместителя директора заштатного ресторана — манна небесная! — поддавшись эмоциям, он не сдерживался в формулировках. — Не захочет — его дело, наше дело — предложить!

— Имя.

— Погоди, лучше текстом, — пробурчал Миёси-старший, переключаясь с фронтальной камеры на нормальную и наводя последнюю на свой указательный палец. — Потому что голосом ваши четыре тона пропеть правильно точно не смогу. А там вдруг совсем не та фамилия получится.

— А-га-га, тебе ещё и медведь на ухо наступил! — лицо китайца расплылось в широкой улыбке, глаза остались холодными и внимательно следили за чужой рукой. — Ты раньше не рассказывал, что вдобавок глухой!

Оябун закончил водить по стенке, оставляя выпад без ответа:

— Ручки и бумаги нет, написать нечем, но могу повторить. Успел прочесть?

— Конечно, иероглифы у нас пока ещё одинаковые. Ван Бай Инь. Жди, сейчас скажу, смогу ли на него выйти.

Пальцы хань снова застучали по клавиатуре.

— У тебя и доступ к пенитенциарным учреждениям есть⁈ — удивился японец. — Ты же вроде был по другой части⁈

— По какой я части — не твоё дело, извини за прямоту. У меня много чего есть, не всем обязательно знать, особенно вам за морем… — проворчал товарищ. — Сто десятая и сто одиннадцатая? Шпионаж? Хм, тогда понятно, почему он именно в этой тюрьме сидит.

По мере чтения с экрана лицо Вэйцзюня разглаживалось, приобретая умиротворённое выражение:

— Взысканий за время заключения нет, поощрения для УДО во внимание не приняты. Ну, здесь логично — с такими-то статьями… какое там досрочное… Потому и от звонка до звонка… Выходит на следующей неделе! — друг поднял глаза.

— Передашь ему привет от меня?

— Куда ж я денусь, — китаец равнодушно передернул плечами. — Этот, — щелчок указательным пальцем по монитору, — действительно у нас работы скорее всего не найдёт, даже уборщиком туалетов. Раньше он мог бы сменить городок на поменьше или вообще в деревню перебраться, поближе к сельскому хозяйству, но после ковидного кризиса и на каждом деревенском огороде — свои герои.

— Плохо с работой? — живо поинтересовался японец.

— Для только вышедшего из тюряги старика, ещё и с таким здоровьем, как у него — точно плохо, — подтвердил Вэйцзюнь. — Проблемы не нужны никому, а у него хронических болячек полтора листа, — товарищ покосился в экран, — если верить медицинской карте.

— Спасибо, — серьёзно поблагодарил Мая. — Я рад, что ты подключишься.

— Не за что. Мы работаем в том числе и для того, чтоб помогать простым людям, которые оступились — стараемся помочь им встать на правильный путь, — патетично продекламировал хань, затем тихонько похихикал. — Пусть лучше такого персонажа кормят японцы, если вам делать нечего, — хань широко разулыбался. — Чем он каким-то образом присосётся к нашим бюджетам.

— Мы прокормим. Причём вплоть до легального контракта, с понедельной оплатой, — на всякий случай оябун прозрачно обозначил условия.