Алжир был колонией Франции с 1830 года. Осенью 1954 года в Алжире началось вооруженное восстание. Алжирцы требовали независимости. Оружием их снабжал Египет. Французская Служба внешней документации (разведка) получила указание «нейтрализовать» лидеров Фронта национального освобождения Алжира. Спецслужбы не справились с этой задачей. Подавить, восстание не удалось. Но многие французы продолжали считать, что Алжир должен остаться французским.

«Это часть нашей территории, — говорили французы. — Мы вложили в Алжир слишком много денег. В Алжире живет миллион французов, которых мы не можем бросить на произвол судьбы. И вообще — нельзя отдавать часть территории своей страны».

Но сохранять за собой Алжир Франции было очень накладно. Ей приходилось держать там полмиллиона солдат. Весь мир наблюдал за безысходной драмой. Французское правительство, с одной стороны, не хотело предоставлять Алжиру независимость, а с другой — не решалось прибегнуть к массовым репрессиям против непокорных алжирцев.

Внутри французской армии, сражавшейся в Алжире, нарастало недовольство бессилием правительства. Армия не хотела уходить. Для некоторых офицеров слова «французский Алжир» обрели просто мистический смысл.

Армия требовала решительных действий. Раз гражданская власть на это не способна, военные решили, что они сами возглавят страну. Десантники перестали подчиняться гражданским властям. В Алжире появились самозваные комитеты национального спасения. Стало ясно, что дело идет к государственному перевороту.

В корпусе, сражавшемся в Алжире, выделилась элитная группа войск, которая занималась уничтожением алжирских повстанцев. Самым непримиримым был 1-й полк парашютистов Иностранного легиона, состоявший из профессиональных головорезов. Военные стали всерьез обсуждать такой вариант: перебросить военной авиацией в Париж, десантников и установить диктатуру.

И тогда Париж обратился за помощью к Шарлю де Голлю. Это был 1958 год. Генерал к тому времени вот уже шесть лет как отдалился от политической деятельности и жил в деревне в полнейшем уединении. Де Голлю было шестьдесят семь лет, и он писал мемуары.

«Спасти положение мог только общенациональный авторитет. Он должен был взять власть в свои руки и восстановить государство. Ни у кого, кроме меня, такого авторитета не было», — скромно скажет о себе позднее сам генерал де Голль.

Правительство надеялось, что де Голль утихомирит армию. Армия надеялась, что де Голль разрешит им огнем и мечом подавить восстание алжирцев.

Если бы де Голль занял сторону армии, ему бы аплодировали как настоящему патриоту, который заботится о величии державы. Но в таком случае де Голль должен был продолжать войну, выиграть которую было нельзя. Побывав в Алжире, де Голль, как он писал, «смог удостовериться, что бесконечное продолжение борьбы губительно для души нашей армии». Америка поймет это много позже во Вьетнаме, Россия — в Афганистане.

Ударные части французской армии уничтожали восставших алжирцев с помощью массированного применения артиллерии и бомбардировочной авиации. Но подавить восстание не удавалось, потому что бойцов алжирского Сопротивления поддерживало население.

Де Голль увидел, что алжирцы будут сражаться за свою свободу до бесконечности. А вот французы не могут до бесконечности умирать во имя величия империи.

В январе 1961 года семьдесят шесть процентов французов, принявших участие в референдуме, поддержали идею предоставления независимости Алжиру.

Де Голль обратился к французам и призвал дать Алжиру независимость. Он говорил:

— Совершенно естественно чувство тоски по былой империи, подобно тому, как можно сожалеть и о мягком свете керосиновых ламп, о величии парусного флота, об очаровании эпохи экипажей.