При росте метр восемьдесят три сантиметра он весил тридцать девять килограммов. Его смерть была ключевым событием, которое Привело немалое число радикально настроенных молодых немцев к решению взять винтовку.

«Мы впервые увидели смерть так близко, и мы чувствовали себя морально сопричастными, потому что не смогли предотвратить его смерть, — говорили террористы, которые впоследствии приняли участие в громких боевых операциях. — Мы поняли: хватит противостоять этой системе в белых перчатках, мы должны взяться за оружие».

Вступая в боевую группу и получая оружие, молодой человек становится хозяином жизни и смерти. Отныне он определяет, что есть добро и что есть зло. Он берет себе все, что хочет. Он судья, диктатор и Бог в одном лице — правда, всего лишь на очень короткое время.

В этом крохотном мирке у террористов появляется ощущение собственного величия, что делает их крайне агрессивными и опасными. Тем более, что каждый из них больше всего боится показаться трусом или недостаточно надежным. И они доказывают друг другу свою храбрость и презрение к врагу.

Фантастическая энергия, настойчивость и изобретательность, с которыми члены группы планируют и проводят свои акции, рождены твердым убеждением в том, что все это необходимо во имя высшей цели.

Политический терроризм не может существовать без идеологии, которая дает исчерпывающие ответы на любые вопросы. Идеология и вера снимают вопрос о личной вине и выдают лицензию на справедливый гнев.

Сначала боевикам внушают, что их враг — это люди в форме. Человек в форме — это свинья. Он не человеческое существо, и они должны относиться к нему исходя из этого… Бессмысленно разговаривать с представителями власти как с людьми, и естественно, что применение оружия позволительно.

Пересмотр привычных норм и ценностей происходит легко — прежние заповеди отвергаются, зато принимается новая мораль группы. Если назвать врага «свиньей» и отказать ему в праве быть человеческим существом, то заповедь «не убий» как бы и не применима к такому случаю.

Убийство политического врага, внушают им, это не только необходимость, но и долг. Для террористов их акции — это война за справедливость. Когда арестованные члены «Фракции Красной армии» требовали обращаться с ними как с военнопленными, это была не только тактическая уловка на процессе, но и уверенность в том, что они не террористы, а солдаты.

Смерть случайных людей тоже получает оправдание. Для террористов это не убийство, а военная необходимость. Они ставят на карту собственную жизнь и считают оправданным лишать жизни других. А со временем понятие «врага» расширяется до бесконечности. Каждый, кто поддерживает враждебное террористам государство, это и есть враг.

Вот почему не приходится удивляться жестокости и варварству людей, взрывающих самолеты и жилые дома, убивающих женщин и детей. Один палестинский террорист положил бомбу в багаж своей беременной возлюбленной и с нежной улыбкой посадил ее в самолет израильской авиакомпании, зная, что никогда ее больше не увидит, потому что лайнер взорвется в воздухе.

ВТОРАЯ ЖИЗНЬ МАРКИЗА ДЕ САДА

Слово «садизм» пошло от имени французского маркиза де Сада, которого обвиняли в разнузданных любовных оргиях, настолько жестоких, что его посадили в тюрьму, где он описал свои сексуальные фантазии в еще более ярких красках.

В тюрьме он написал пятнадцать книг, в которых силой своего воображения создал кошмарный мир любви и насилия, вожделений и преступлений. До него на такое еще никто не отваживался.

Два столетия маркиза рисуют в самых гнусных тонах. Более спокойному взгляду предстанет приятный господин с пронзительными голубыми глазами, похожий на молодого Моцарта. Де Сад был необыкновенно привлекателен, иначе отчего же так много женщин мечтало познакомиться с ним поближе? Жена маркиза любила своего мужа и хранила ему верность все двадцать семь лет, проведенные им в Бастилии.