– Это что, сарказм, Энди?

– Нет, что ты! Это – факс. Наверняка ты уже видел подобные.

Это точно. Не одну такую фиговину он оттащил скупщикам краденого. В обычном мире они являлись еще одним способом отправить другому человеку сообщение и получить ответ. Но среди жизненных приоритетов Дортмундера передача сообщений и получение в ответ дурных новостей явно не значились, и поэтому он не видел применения данному устройству в своем собственном мире. Даже если бы у него и был факс, кому бы он мог отправить сообщение? И что в нем написал? И кто бы ответил ему нечто такое, что нельзя было бы сообщить по телефону, письмом или за пивом в «Оу Джей» на Амстердам-авеню?

Тем временем Энди присел на корточки у телефона, выдернул его из розетки и принялся подсоединять факс.

– Ну и зачем он вдруг мне понадобился? – ворчливо поинтересовался Дортмундер.– И сколько времени мне придется его тут терпеть?

– Твое мнение о факсе глубоко ошибочно, Джон. Говорят, это устройство изначально придумали федералы для регулярного обмена информацией, но сейчас оно стало уже не менее рутинным, чем телефон. Минутку.– Энди снял трубку и набрал номер.

– Надеюсь, это местный вызов?

– Не совсем. Алло! Это Энди. Отправляй,– произнес Келп в трубку и повесил ее.

– Не обращай на меня внимания,– вздохнул Дортмундер. Бурбон в его стакане практически закончился.

Не вставая, Энди обернулся к Дортмундеру и объяснил:

– Мне звонил Уолли. У него есть новости, но никому из нас не хочется обсуждать их по телефону. Поэтому он...

Зазвонил телефон.

– Сними трубку. Ты же рядом,– попросил Дортмундер.

– Нет-нет, это Уолли.

Телефон зазвонил во второй раз, и в дверях появилась Мэй с кружкой чая. Она увидела черный ящик и спросила:

– Это еще что?

Внезапно факс издал громкий высокий оглушительный писк, словно целая стая птенцов голубя, одновременно подвергшихся смертельным пыткам. Глаза Мэй расширились, чай в кружке заходил волнами, и она повторила:

– Это еще что?

– Голуби заткнулись – очевидно, сдохли. Ящик весело зажужжал.

– Это факс,– пояснил Дортмундер.– Похоже, это единственный способ, которым отныне предпочитает общаться Уолли.

– Поехало! – воскликнул Энди.

Дортмундер и Мэй в немом восхищении наблюдали, как из ящика начал выползать широкий белый бумажный язык с напечатанными на нем буквами.

Энди по-отечески улыбнулся ящику.

– Напоминает станок по производству макарон, правда?

– Ага,– с трудом выдавил Дортмундер.

Белая бумага, сворачиваясь в свиток, подобно папирусу, продолжала медленно выползать из ящика. Наконец, она остановилась, раздался дребезжащий звонок, и Энди нагнулся, чтобы оторвать лист. Выпрямившись, он прошествовал обратно к дивану, уселся, отхлебнул пива, развернул факс (в этот момент он напоминал глашатая, объявляющего о прибытии в королевство герцога из Карпат) и зачитал:

«Дорогие Джон, Энди и мисс Мэй...».– Он прервался и с улыбкой заметил.– Какой вежливый парень этот Уолли!

– Он – чудесный человек,– заявила Мэй и присела. Но, как подметил Дортмундер, она оставалась напряженной, сидя на краешке кресла и сжимая чашку с чаем обеими руками.

Энди вернулся к оглашению воззвания, или как еще это там называлось:

«Мне удалось скачать информацию из внутренней сети «ТрансГлобал Юниверсал Индастриз», личной холдинговой компании Макса Фербенкса.