- Ах! - вскричали матроны хором. Они были уверены, что очаровательный собеседник упал в обморок от восторгов любви. - Это так прелестно!

    - Ы-ы? - спросил Жан-Пьер Берсаль, лишенный поддерживающих нитей вербала-наемника. - Доча! Доня м-мы… м-моя сладкая!… Тост! Хочу!

    Лючано понял, что все пропало.

    Первым порывом юноши было вскочить и броситься к бесчувственному маэстро, оставив куклу на произвол судьбы. Но он не встал из шезлонга. «Сидеть!» - велел Карл Эмерих, человек, вытащивший неотесанного сопляка в огромный мир Ойкумены. Этот человек дал сопляку профессию и в случае провинностей угрожал ремнем, как грозил бы отец, которого Лючано был лишен. Не играло роли, что Карл Эмерих сейчас молчал и ничего не приказывал.

    Упади небо на землю, это тоже не сыграло бы особой роли.

    «Работать! Работать, я сказал! Шоу должно продолжаться!»

    - Н-но… Н-нобат! - распинался меж тем будущий тесть, заикаясь и всхрапывая. - Н-нодик!

    Продолжая корректировать моторику пьяницы, благодаря чему окружающие не успели сообразить, в каком свинском состоянии находится верфевладелец, Лючано потянулся к ниточкам вербальных связей. Тонким-тонким, шелковистым, еле заметным ниточкам. Невропаст - не вполне телепат, а тем более не телепат-подавитель: он не мог говорить за Берсаля, перехватив управление целиком. Он мог лишь поправлять, подсказывать, чистить, доводить до блеска…

    Ничего он не мог.

    Ничего не получалось.

    Пьяница, двигаясь, как трезвый, нес околесицу.

    В одиночку Лючано Борготта не справлялся с двумя комплектами разнородных нитей. Не справлялся, и баста. Он готов был отказаться, закрыть глаза, принять позор и провал. В конце концов, ничего особенного. Гонорар пролетит мимо кассы. Маэстро Карл будет зол. Никто не обвинит Лючано в саботаже - он сделал свою работу, сделал хорошо, а идиотские случайности еще никто не отменял. Все забудется, уйдет в прошлое…

    Плохо понимая, что делает, он снова зацепил вербальные нити, сохраняя под контролем и главный пучок моторики. «Это не я. Я делаю то, что мне поручено. А с речью куклы работает маэстро Карл. Маэстро Карл - он такой. Он и лежа, и в обмороке… Маэстро - гений, я знаю. Маэстро сумеет. Конечно, сумеет. Что тут сложного: убрать лишние паузы, восстановить ритм, подбросить шаблон, насытить голос обертонами…»

    - Нодик! - с чувством сказал верфевладелец Берсаль, беря салфетку и тщательно вытирая мокрый рот. - Я люблю тебя как сына. Надеюсь, ты простишь старику эту фамильярность…

    «Это не я. Это маэстро Карл. Я делаю свое дело. Он делает свое дело. Обычное, не слишком сложное дело. Пьяный дурак - чепуха для двоих невропастов. Легче легкого».

    - Я всю жизнь мечтал назвать Нобата Ром Талелу просто Нодиком. Сегодня мечта сбылась. У нас, деловых людей, бывают странные мечты. Как и у аристократов.

    «Вот работаю я. А вот работает маэстро Карл. Нас двое. Все в порядке. Сейчас пьяница скажет то, что хотел, без заикания, гладкими, накатанными пассажами…»

    - О чем мечтаешь ты, Нодар? Не отвечай, я вижу. Дочь моя, подойди к отцу…

    «Этот алкоголик действительно мечтал о том, о чем сейчас говорит вслух. Маэстро Карл просто помог ему высказаться связно. Скоро все закончится, и мы уйдем. Получим гонорар, через три недели улетим на Борго, в отпуск. Маэстро Карл обещал, что мы отправимся в гости к тетушке Фелиции. Она станет рассказывать о марионетках, маэстро Карл будет слушать и улыбаться, потом он купит для коллекции новую куклу, а я побегу хвастаться друзьям детства своими приключениями… Скоро все закончится.