— Ну и как ему?

— Не он первый, не он последний. Толку от них.

— Но этот, вроде, серьезный мужик. И настроен серьезно.

— Посмотрим, насколько серьезно… Хотя не верю я им. И тем, кому они свои доклады строчат, тоже не верю. Сидят у себя там, штаны протирают. Их бы на наше место: пол по утрам в камерах мыть, с дурилками возиться… Ну их всех. Пойдем лучше — выпьем.

— А есть что?

— Есть. Занял у сестрички. Медицинского.

— Шеф бы не нагрянул.

— Чушь, после десяти он и носа не кажет. Тоже не дурак.

…Темно, уже темно, темно… В темноте не видно белых углов… совсем темно. Это называется ночь. Это я помню, это я знаю… Это ночь. Ночью всегда так: темно и темно. В лесу ночью тоже темно, но не так, не так… там есть огонь, есть костер, там есть танец… в танце рождается туман… туман… чтобы стать клочьями, рассыпаться в клочья, осесть на траву, стать теплом… Там так, а здесь по-другому, здесь холоднее, здесь чириканье, всё время чириканье… Я устал, понимаю слова, потому что устал… Я сам человек, мне не хочется танца, мне хочется понимать, я их понимаю, понимаю…

— Разливай.

…Льется вода. Льется совсем близко. Сидят совсем близко, льют воду. Мои углы ближе всех к ним, к ним ближе… Мне слышно, как они льют, как они пьют… снова чирикают. Я почти понимаю их сквозь ночь…

— …Вот, Коля, скажи мне: я хороший мужик?

— Хороший ты мужик.

— А чтобы хорошим, надёжным мужиком здесь быть, знаешь какая сила нужна? Ты, Коля, ещё среди нас новичок, поэтому слушай меня, запоминай, что скажу. Это, понимаешь, другой мир, нашего присутствия он не выносит, пытается переделать нас под свой лад. Мы переделываем его, а он — нас, такая вот ситуация. Поэтому если хочешь здесь выжить, надо учиться быть сильным. Слабые у нас не задерживаются. Без силы нельзя — сломаешься. А Мастера только этого и ждут, чтобы человек сломался, потерял равновесие; останется позвать — сам побежишь, как миленький. Сильным нужно быть… Давай ещё по одной…

Сильным, сила, сильным… Я знаю это слово, оно знакомо мне… Я люблю сильных, Саша… Сила есть — ума не надо. Шутишь всё. Значит, я слабый? Слабый. Ты — слабый. Спасибо. Пожалуйста. Тебя проводить? Не надо, меня проводят… Давай ещё по одной… Ты слышал, она сказала, я слабый. Наплюй ты. Дура она, вот и всё. Баба. Слабый, говорит, понимаешь?.. Что-то далекое, что-то очень старое, начало, исток, первооснова, первопричина… Что потом? Потом… Снова ночь, снова темно и холодно, моросит дождь, сыро, лужи… сыро, в лужах — отражение фонарей, свет в окнах, мертвые углы. Вода… холодная льется за шиворот. Мне холодно, холодно… Спасибо, что не кислотный, говорю я дождю. Дождь не отвечает, он собирается в водосточных трубах, потоком хлещет из труб на мостовую… потоком, мощной струей, как поток горной речки. Как на Кавказе… Когда я был на Кавказе… Что такое Кавказ? Что-то знакомое… Клочья, паутина, трава… Но танец… И, может быть, радуга над нами… Нет… Мы стоим в подворотне… это подворотня… пьяные… мы пили воду, воду… водку мы пили… Она согревает, но ненадолго. Это её свойство, её танец… Они пришли, он держал над нею зонт. Серьезный мужик… хороший мужик… сильный мужик… Но нас было больше… хоть и пьяные, но больше, больше. Мы повалили его в лужу. Он плавал в луже, он барахтался у нас под ногами… Он был жалок, жалок он был… И ветер — не ветер, ураган. Брызги в лицо. Он кричал что-то, ругался, харкал кровью.