"Нет, не дождаться мне помоги,--
Грустил дорогою бедняк,--
Не верят мне. Я -- голь, кулак!
Вот и ходи, считай пороги,
И гнись, и гибни ни за что,
На то, мол, голь! Кулак на то!
Гм! да упрек-то ведь забавный!
Эх ты, народец православный!
Не честь тебе -- лежачих бить,
Без шапки сильных обходить!
Кулак! Да мало ль их на свете?
Кулак катается в карете,
Из грязи да в князья ползет
И кровь из бедного сосет...
Кулак во фраке, в полушубке,
И с золотым шитьем, и в юбке,--
Где и не думаешь -- он тут!
Не мелочь, не грошовый плут,
Не нам чета -- поднимет плечи,
Прикрикнет,-- не найдешь и речи,
Рубашку снимет,-- все молчи!
Господь суди вас, палачи!
А ты, к примеру, в горькой доле
На грош обманешь поневоле,--
Тебя согнут в бараний рог:
Бранят, и бьют-то, и смеются...
Набей карманы,-- видит бог,--
В приятели все назовутся!
Будь вором,-- скажут: не порок..."
В этих рассуждениях видно еще желание грубого и неразвитого старика оправдать себя тем, что ведь не он один плутует. Но совершенно другой оборот принимают его мысли, когда он, после смерти жены, приходит к зятю просить помощи и умоляет его:
Зять! не пусти меня с сумою,
Дай мне под старость отдохнуть!
Поставь меня на честный путь!
Дай дело мне! Господь порука --
Не буду пить и плутовать.
Зять весьма резонно отвечает ему:
Привыкли-с. Трудно перестать!
Вот, значит, вам вперед наука...
На похороны -- помогу,
Насчет другого-с -- не могу.
Совершенно разбитый и уничтоженный, выходит кулак из дому зятя. Тут уж он не ропщет на других, не ропщет даже на зятя, который оттолкнул его, который при нем же грубо оскорбил тут и его дочь. Всю вину он принимает на себя, и в этот миг его раскаяние чисто; в нем нет уж примеси бессильной злобы против других, нет мысли о том, что если другие делают, то почему, дескать, и мне не делать. Полная неудача во всем, нагоняя черную тоску на его душу, заставляет думать перед гробом жены: и из-за чего это я бился целый век всеми правдами и неправдами?
"Вот,-- думал он,-- вот жизнь-то наша!
Недаром сказано, что цвет:
Ногою смял -- его и нет.
Умри и я, умрет и Саша,
И ни одна душа потом
Меня не вспомнит. Боже, боже!
А ведь и я трудился тоже,
Весь век, и худом и добром,
Сбивал копейку. Зной и холод,
Насмешки, брань, укоры, голод,
Побои -- все переносил!
Из-за чего? Ну, что скопил?
Тулуп остался да рубаха...
А крал без совести и страха!
Ох, горе, горе! Ведь метла
Годится в дело! Что же я-то?
Что я-то сделал, кроме зла?
Вот свечи... гроб... Где это взято?..
Крестьянки, мужичок-бедняк
На пашне потом обливался
И продал рожь. |