— Шесть бутылок «Шеваль блан» девяносто седьмого года, — ответил Дальманн. — Однако риска практически не было. Приятного вам аппетита, дамы и господа, — обратился он к гостям Штаффеля, — наслаждайтесь этим вечером, вы заслужили его!

— Это тот самый, который подходил в прошлый раз и знал больше, чем я, — шепнула Штаффелю жена, едва Дальманн успел дойти до своего столика. — Ты знаешь, кто он?

Штаффель наводил справки, но узнал немногое. Выяснил, что по профессии Дальманн адвокат, но занимается совсем другим. Он состоял в разных советах директоров, работал в качестве консультанта и посредника. Он устанавливал контакты, сводил людей, всплывал, когда нужно было посадить в освободившееся кресло нужного человека. Очевидно, он имел хорошие связи в СМИ, потому что при необходимости мог получить доступ к любой информации.

Вскоре Штаффелю суждено было познакомиться с Дальманном поближе.

29

Стоял конец декабря, и трудно сказать, какие настроения преобладали: облегчение ли от того, что уходит такой тяжёлый год, или беспокойство по поводу наступления нового.

Международный фондовый баланс был катастрофическим. Швейцарская биржа завершила свой худший за последние три с половиной десятилетия год. Дакс упал на сорок процентов, индекс Доу-Джонса — более чем на треть, примерно на столько же Никкей. Шанхайская биржа обнаружила падение своего индекса на шестьдесят пять процентов. Однако всех превзошла Россия с показателем в семьдесят два.

Последняя была Кули небезразлична. Именно русская клиентура активизировалась в его сервисе в последнее время. На праздники его команда выезжала в Сент-Мориц, где должна была пополниться временными сотрудницами. В дальнейшем работы ожидалось не так много, и Кули не планировал привлекать девушек со стороны.

«Пища любви» действовала настолько успешно, что Кули хотел предложить им выезд в Энгадин, предусмотрительно забронировав жильё.

Для Дальманна праздники в Сент-Морице оставались важнейшим событием года. Они давали возможность встретиться с людьми, с которыми иначе он общался только заочно, обновить старые контакты и завязать новые. Многочисленные мероприятия позволяли в непринуждённой обстановке договориться о заключении новых сделок или о продолжении сотрудничества.

Здесь, в деловых верхах, катастрофа, конечно, тоже чувствовалась, однако все старые гости, как и ожидал Дальманн, оказались на месте. Кризис имел и свою положительную сторону: он отделял зёрна от плевел.

Как всегда, Дальманн поселился на вилле «Чёса Клара», в пятикомнатных апартаментах на втором этаже. Этот особняк построил его знакомый дантист в начале девяностых. Дальманн сразу стал его постоянным арендатором на время праздников, а «Чёса Клара» — неизменной статьёй расходов в его годовом бюджете. Платил он немало, однако до сих пор всё окупалось. Дальманн надеялся, что и этот раз не будет исключением.

Отделанная кедром и грецким орехом квартира была, пожалуй, даже перегружена мебелью, свезённой сюда из разных старинных особняков. Места хватало для Дальманна и ещё двух гостей, кроме того, имелась комната для Лурд, которая в эти дни занималась домом и подавала Дальманну завтрак. Больше она ничего не готовила: обедал и ужинал он на стороне, а званых вечеров не устраивал. Кроме традиционного Дня похмелья наутро нового года, когда держал двери дома открытыми с одиннадцати вечера и весь следующий день.

Спортом Дальманн тоже больше не интересовался, не то что в былые времена. Теперь он становился на лыжи, только чтобы добраться до горного ресторана, к которому нельзя было подойти иначе. В противном случае предпочитал пешую прогулку или подкатывал к дверям заведения на конных санях.

Мараван оказался в горах впервые. Он молча сидел на переднем пассажирском месте набитого битком универсала Андреа и скептически смотрел в окно.