Валера молчал не меньше минуты, глядя на меня изучающим взглядом, прежде чем сказал:

— При… вет. Зайти… м-м-м… Зай-дешь?

Валера произвел впечатление существа, которое с трудом вспоминает, каково это — быть человеком. Одноклассник мучительно долго подбирал слова, держался скособоченно, будто ему хотелось согнуться и принять другую позу, более удобную для его обновленного тела.

Но важно было другое. От Валеры несло опасностью настолько ярко, что я уже пожалел об этой поездке. Ни рядом с боссом в пещере лавовых монстров, ни с любым другим противником я не чувствовал себя столь напряженным. Я будто стоял в тупике, а на меня надвигались все монстры, встреченные мной в прошлом мире — настолько незначительным я себя чувствовал.

Думаю, если одноклассник поднапряжется, он не только кирпичи в крошку крошить сможет, но и мои кости, если буду недостаточно быстрым.

— Если только ненадолго.

Я сразу поправил рукав куртки, и бинт споро принялся обматываться вокруг правой руки. Плевать на холодность и серость, которую нес мне облик — это существо могло убить меня меньше, чем за мгновение. Не знаю, почему Валера так отличался от прочих монстров — возможно, потому, что те твари попадали в наш мир в своих телах, а тело Валеры перестраивалось?

Приятель махнул мне левой рукой и пошел вглубь квартиры.

Я закрыл за собой дверь, но запирать замок не стал — ощущение, будто я добровольно забираюсь в логово Кошмара, становилось все ярче.

В квартире было темно. Окна закрыты плотными шторами, края которых приклеены к стенам на скотч. Дверь на кухню, где штор, как я помню, нет, плотно закрыта.

Обычному человеку было бы слишком темно в такой квартире, но Валере было вполне приятно. Забавно, но мне это отсутствие света тоже казалось бы уютным, если бы не жутковатый хозяин квартиры.

— При… сажи-ивайся, — предложил одноклассник, указывая на двуспальную кровать. Но мне это не понравилось по двум причинам. Во-первых, для этого мне пришлось бы пройти мимо Валеры. И во-вторых, если бы мне резко расхотелось находиться в одной квартире с одноклассником, мне пришлось бы пройти мимо него, чтобы добраться до входной двери. Не с окна же выпрыгивать.

— Давай ты лучше сядешь на кровать, а я займу твое компьютерное кресло, если ты не против.

Валера усмехнулся.

— Боу-ишься.

— Опасаюсь, — киваю я. — Выглядишь ты хреново.

Нечеловечески хреново, я бы сказал.

— Яны нет уже четыре дня, — медленно, едва ли не по слогам произнес парень. Он, тяжело ступая, прошел в комнату и присел на край кровати. Под его весом в кровати что-то затрещало. — Одиночество меня угнетает.

— Да, должно быть, в этом причина, — с готовностью кивнул я.

— Ты… разговорил с Яной?

— Разговаривал, да. Она рассказала, что ты долго не просыпался, а потом разругался со своим начальством.

Валера засмеялся: гулко, кашляюще. А потом начал рассказывать, все быстрее и правильнее, будто вспоминая, как произносятся слова.

— Они меня бросили. Мы… Бессмертные нашли в тумане остров с серебром. Нужно было всего лишь перебить мелких ящеров с ножами и кирками. Мы легко это сделали, монстры в высоту были около метра, слабые — не противники. Пятерых из нас оставили там, чтобы мы добывали руду дальше и таскали ее на край острова. Кирилл улетел за остальными искателями. Но пока его не было, к острову с рудой подлетел скат — огромное плоское чудовище, на спине которого сидели твари, будто бы сделаные из кусков других тел. Как Франкенштейны, только на их телах хватало и меха, и чешуи, и кожи.