— Никаких следов насильственной смерти? — вскинул я бровь. — От выстрела в ногу, знаете ли, не умирают.

— Если задета артерия, то можно погибнуть, — потряс бородкой врач, как будто упрекая меня в дилетантстве.

— А где его повязка? Почему раненая нога не перебинтована?

— Вот в этом-то и все дело. Кто-то сорвал с него повязку, и пациент просто-напросто умер от потери крови. А вот и сами бинты, лежат под кроватью.

Врач указал на гору окровавленных полосок марли.

— Как сорвал? Кто сорвал? — я обернулся и грозно зыркнул на постовых.

Те под тяжестью моего взгляда опустили глаза, а старшина снова пробормотал ту же фразу, как заезженную пластинку:

— Никто не заходил в палату. Мы всегда были рядом…

— Как же такое произошло, товарищ Ильин?

— Я думаю, что Ибрагимов сам снял бинты, чтобы покончить с собой. Вот, смотрите, — врач указал на вдавленные следы возле раны. — Похоже на гематомы от пальцев. Он соврал повязки и еще разбередил рану. Кровь запеклась, а похоже, что он ее выдавливал. У него и пальцы все в крови. Видите?

Он показал на руку погибшего.

— Вижу, но зачем он сорвал повязку?

— Тут ответ один. Чтобы умереть…

Я кивнул, хотя вопрос мой был совсем не про это. И скорее, спрашивал-то я самого себя — зачем Ибрагимову было прерывать свою жизнь, если там, на месте происшествия, он всё ныл, что скоро истечет кровью, и просил вызвать врача поскорее. Или потом взвесил все за и против и решил, что лучше уйти из этого мира самому? Почему? Боялся, что его пришьют свои же? Неужели так страшен этот новоявленный Туз? Или кто там его послал? Твою мать, теперь я этого не узнаю… По крайней мере, не от Ибрагимова.

— Вы уверены, что причина смерти — потеря крови? — поднял я взгляд на хирурга. — А не какое-нибудь отравление…

— Это мое предположение, достоверно будет установлено при вскрытии, сами понимаете. Но думаю, что я прав.

— Ясно, спасибо, доктор. Пока ничего тут не трогайте, сейчас прибудет следственная группа, мы сделаем осмотр и запишем ваши показания.

Я повернулся к постовым:

— Найдите работников скорой, кто привез сюда пациента. Тащите их сюда, мне поговорить с ними надо.

— Так они уехали, — пожал плечами старшина.

— Куда? — нахмурился я.

— На следующий вызов, наверное, — вступился за постового доктор.

— Ладно, — кивнул я. — Позже их опрошу.

— Скорее всего, это ничего не даст, — заверил хирург. — Когда раненого доставили сюда — на нем еще была повязка. И кстати… Нашли того, кто в него стрелял?

— Угу, — отстраненно кивнул я, прокручивая в голове всевозможные сценарии смерти Ибрагимова.

— Быстро сработали, — одобрительно закивал хирург.

— Ну так, — пожал я плечами. — Советская милиция по-другому не умеет… Скажите, доктор… А вы сами заходили к нему в палату?

— Нет, я только принял его в смотровой, осмотрел рану, наложил другую, временную повязку и пошел готовиться к операции. Вы что, товарищ майор? В чем-то меня подозреваете?

— Вы, я так понимаю, за старшего ночью?

— Да…

— Подготовьте, пожалуйста, список сегодняшних медработников, кто в смене. И распорядитесь никому не покидать учреждение.

— Вы думаете, его убили?

— Мы должны проверить все, чтобы исключить преступное деяние, — уклончиво ответил я.

— Ага, понимаю, работа такая. Я, безусловно, скажу никому не покидать отделение. Хотя до утра до конца смены и так никто не уйдет.

— Ну мало ли, может, кто-то решит пораньше отпроситься.