Наставил его на отморозков и крикнул:
— А ну, не дурите! А то пальну!
— Стреляй, дед! — главарь, поигрывая топором, шел прямо на него, лыбился щербинами зубов. — Только потом мои ребята всех положат. У тебя один патрон, один выстрел, а у них двустволки. Сечешь?
Те двое держали нас с Погодиным на мушке. Расклад явно не в нашу пользу. Черт! Рано Погодин влез, ребятки явно с законом не в ладах. Судя по татуировкам — из сидевших. Плюс динамит у них незаконный, а это уголовка.
Браконьер подошел вплотную к фронтовику и, схватившись за ствол его ружья, приставил дуло к своему лбу:
— Ну что дед, стреляй… Не тяни.
— Повезло тебе, выродок, — процедил Петрович, опуская ружье, — что не ППШ у меня. Я таких, как ты на фронте голыми руками…
Главарь выдернул у Петровича из рук ружье и плюнул ему под ноги:
— Прошло твое время, дед…
Потом он повернулся к своим:
— Свяжите их, мужики!
— Седой, — обратился к нему браконьер с мордой широкой, как чугунок. — Что делать с ними будем? Отпускать их никак нельзя. У нас же УДО. Загремим по полной…
— Без тебя, дебил, знаю! И не пали мою кликуху. Теперь точно пришить их придется. Ты будешь виноват в их смерти.
— А я что? Я не против… — оскалился мордатый.
Друзья, второй том “Курсанта” подходит к концу. Подписывайтесь на автора, чтобы не пропустить уведомление о выходе третьего тома!
Глава 25
Мы сидели и “загорали” на песочке со связанными за спиной руками. Отморозки спешно грузили рыбу, иногда косились на нас, о чем-то перешептываясь.
— Федя, — тихо проговорил я. — Как же ты не вовремя вылез…
— Я думал, они увидят, что я из милиции, и сразу сдадутся…
— Были бы мы в городе, так бы и произошло, но в глухом лесу свои законы.
— Как думаете? — в голосе Феди сквозила тревога. — Что они с нами сделают?
— А, хрен знает, что у них на уме, — ответил Петрович. — Недобро они на нас косятся. Явно пакость задумали, ироды.
— Они нас убьют?
— Скорее всего, — спокойно ответил фронтовик. — Прикопают в леске, и никто нас не найдет.
Погодин аж ойкнул, а я шикнул на Петровича:
— Ты что, старый балабол, жути нагоняешь. Федя и так трясется, ты еще со своими прогнозами лезешь!
— Это я вам свои соображения честно высказываю, чтобы мозгами прикинули, как выбираться нам. Веревки на руках пеньковые, их перетереть об камушек можно с острым краем. Шукайте, парни, в песке камешки подходящие.
Я немного поерзал по песку прямо сидя (ноги нам тоже связали), пошарил руками за спиной, но под пальцы попадались лишь каменюки с гладкими боками, обточенные за много лет водой и осадками.
— Нету таких камней! — Федя чуть не плакал. — Нужен другой план.
— Давай спиной ко мне, — предложил Петрович. — Только потихоньку. Попробуй растянуть мои узлы, а я твои подергаю. Только тихо, не мельтеши сильно, чтобы черти не увидели.
Погодин перекатился и оказался возле Петровича. Они прижались спинами, но браконьеры их поползновения сразу, конечно, засекли.
Бах! — прогремел выстрел, и картечь взрыхлила песок недалеко от нас. Федя аж подпрыгнул на месте и втянул голову в плечи. Петрович тихо ругнулся и отодвинулся от Погодина.
— Эй! Ментяра! — заорал главарь. — А ну отполз от деда. Пока я тебе башку не прострелил!
Погодин откатился подальше. В его глазах застыл ужас. Казалось, он вот-вот расплачется.
— Что делать будем, Андрюша? — спокойно спросил фронтовик. |