Теперь мой выход. Я завел мотор и неспешно выкатил на парковку. Медленно и чинно стал проезжать мимо парочки. Света махнула рукой, голосуя.

Я остановился, надвинув поглубже на глаза кепку а-ля Мимино, приспустил стекло.

– Подвезти? – в холос добавил хрипоты и таксистского азарта. – По центру рупь, до окраины трешка.

– Поехали ко мне, – Радченко потянул Свету в сторону “Волги”.

– Я уже дома, – кивнула та на гостиницу “Октябрь”.

– Да поехали, – не унимался ловелас (эх, двинуть бы ему по зубам), – ты обещала посмотреть мою коллекцию монет.

– Собирать валюту – незаконно, – шутливо парировала Света. – Не боишься?

– Да это не валюта, монеты старинные. Я же тебе уже рассказывал.

– В другой раз Роман Глебович, мне завтра на службу.

– Всем на службу, – недомерок поймал Свету за талию, изловчился и скользом чмокнул ее в губы.

Вот гад! Я чуть ножом в него не кинул, что вертел в пальцах. Ну, Радченко! И Света тоже хороша. Слишком вошла роль, я смотрю…

Психологиня деликатно отстранила ухажера и ловко выскользнула из его объятий.

– До свидания, Рома, – девушка упорхнула по ступенькам крыльца.

ОБХСС-ник хотел было рвануть за ней, но я надавил на клаксон.

Тот прогудел слишком сильно. В тишине вечера раздался, как набат. Радченко аж подпрыгнул на месте.

– Командир! – бросил я в открытое окно. – Ты едешь? Или за простой плати.

– Да еду, еду, – огрызнулся тот и помахал Свете. – До завтра. Забегу к тебе на работу…

Радченко сел в машину на заднее сиденье и скомандовал:

– Поехали, Карла Маркса, пятьдесят два.

– Вот так бы и давно, – злорадствовал я, напрягая связки для хрипоты, чтобы тот раньше времени по голосу не срисовал меня.

Капитан развалился на заднем сиденье и ушел в себя, мечтая о своем. В окно не смотрел, а зря. Не повез я его домой, а направился прямиком на территорию заброшенной швейной фабрики. На ту самую, куда он с братьями Пугачевыми меня вывез и прессануть решил. Но не вышло тогда у него. А у меня выйдет.

– Э-э! – капитан, наконец, выглянул в окно и завертел головой. – Ты куда едешь?

– Так короче, – я больше не искажал голос. – Мы почти приехали.

– Ты кто такой ваще? Я сотрудник милиции. Быстро остановил свою колымагу!

– Я тоже из милиции. Не ори, коллега.

– Петров? Ты, что ли?

– Для тебя – Андрей Григорьевич.

– Твою мать! Да ты хоть знаешь, что ты в розыске?

– Догадываюсь.

– Хана тебе. Останови машину, я сказал, стрелять буду!

– Стреляй… Только в голову. Чтобы наверняка. Потому что в ответ получишь удар ножом.

Я знал, что Радченко без оружия, можно было и поизгаляться над ним. Если бы он приперся в ресторан с ПМ-ом, Света бы мне маякнула, как договаривались.

– Чего тебе надо? Ага… Я понял! Эта стерва заодно с тобой?

– Не понимаю, о чем ты. Ехал себе мимо “Октября”, хотел подкалымить, а тут ты нарисовался. Случайность, так сказать. Счастливая.

Я остановился в глухом заброшенном дворике швейной фабрики. Остовы ее корпусов вздымались в ночное небо, будто гигантские могильные камни. Вокруг тишина. Мертвая.

– Приехали, вылезай.

Я вытащил ключ из замка зажигания и первым выбрался из машины. Радченко выходить не торопился, я резко распахнул дверь и выволок его за шкирку, как напакостившего кота.

– Отпусти меня, – взвизгнул тот и попытался зарядить мне кулаком в нос.

Я лишь слегка отклонил голову, не удостаивая противника полновесной защитой.