– Извините за беспокойство, – холодно выдавила Галя. – Если надо будет и откроются новые обстоятельства по делу, мы еще с вами свяжемся.

Федорова кивнула конторским, те направились к выходу. Я за ними.

Вышли в коридор. КГБ-шники о чем-то поговорили с Галей, попрощались и стали спускаться по лестнице. Мы с ней чуть отстали от остальных.

– Жду тебя в машине, Андрей, – шепнула она мне.

Я кивнул, стискивая чайник и еле сдерживая злость. Поспешил в восьмой кабинет. Нацепил на лицо маску беспечности, по-быстрому хлебнул чая со своими коллегами. И засобирался:

– Рад был всех видеть, мне пора, тороплюсь.

– Куда? – Горохов обеспокоенно глянул на меня, чуя подвох. – Ты же на больничном?

– На процедуры, Никита Егорович. Всем до свидания.

Погодин понял, что все прошло не по плану. Смотрел на меня вопросительно. Я только незаметно помотал головой, мол, потом объясню, за мной не ходи – и выскочил в коридор.

Спустился вниз и вышел на улицу. Огляделся. Прокурорская “Волга” отъехала от парковки УВД и встала чуть поодаль. Я хорошо знал ее “в лицо”, ведь на ней раньше ездил Дубов. Поспешил к машине. Юркнул в приоткрытую дверь. Галя приложила палец к губам, указав глазами на водителя, дескать, молчи пока. Мы тронулись. Когда мы проезжали мимо площади Механизаторов, Галя похлопала по плечу пузатого водителя:

– Сергей Викторович, останови здесь. Купи мне, дорогой, пожалуйста, пломбир.

– Хорошо, Галина Владимировна, – водитель припарковался и вышел из машины.

– Как так? – накинулся я на Галю. – Кто его предупредил?!

– А я откуда знаю?

– Про обыск знали только мы с тобой!

– Нет, – замотала головой следователь. – Твой свидетель – раз, конторские – два, прокурор, когда санкцию выписывал – три.

– Ну, мой свидетель точно не мог слить. Конторские – не знаю. Нахрена ты их взяла?

– А если бы мы там нашли, что искали? Я бы одна милицейского начальника крутила в его же вотчине?

– Придумали бы что-нибудь…

– Поздно, Андрюш, думать. У нас крыса. Мы же не знали…

– Крысу я вчера убил.

Галина на секунду опустила глаза.

– Они стаями живут. Боюсь, Горин был лишь пешкой.

– Кто-то за ним стоит. Прокурор? КГБ?

– Не знаю, Андрей. Все совсем запутано. Явно дело не в покрывании фарцы. Тут что-то более значительное.

– Согласен. Дубова не за джинсы убили. Но это все звенья одной цепочки. Я уверен.

– Тебе хорошо, ты уверен, – Галина смотрела отстутсующим взглядом куда-то вдаль. – А мне что прикажешь делать? Как отмыться? Представляешь, какой скандал будет, когда Сафонов жаловаться начнет. Чего только мне стоило КГБ местное убедить подвязаться на это дело, а теперь получается, что я прокололась… Могут с работы попереть. У нас сам знаешь как с этим.

Она была права, но и я должен был что-то сказать.

– Ну, не переживай, мы еще не проиграли. Ты действовала в рамках закона. Есть возбужденное дело по Гребешкову. Есть показания свидетеля, – я задумался, – блин… Хана моему свидетелю. Сафонов его пришьет.

– Его допрос засекречен. Сафонов не знает его личность.

– Думаешь, не узнает? Если уж про обыск узнал.

– Про обыск он мог и не знать, – задумчиво проговорила Галя. – Просто хвосты зачищал, например.

– Ага, – я скептически прищурился.