— Я понял, что если я смогу выжить так, выжить, изголодавшись до самых костей, то я смогу выжить даже в худших моментах, уготовленных Амелией, — сказал Бишоп. — Я не нуждаюсь в Василии и Глориане. Я думал, что нуждаюсь в армии для захвата этого города, и они готовили для меня одну — из таких же людей, как ты, Шейн, которые уничтожили бы вампиров, не моргнув и глазом. Но они мне не нужны. Или ты. Любой из вас. — Его глаза вспыхнули кроваво-красным. — Только в виде топлива.

Шейн присел на корточки и залез в сумку, вынул арбалет, но он не был заряжен.

Потребовались бы секунды на то, чтобы вытащить стрелу и загрузить ее, и Бишоп не собирался им их предоставлять.

Бишоп разбил арбалет в щепки с одного удара, и отбросил Шейна на решетки головой вперед.

Клер вскрикнула, потому что это должно было убить его… и, вероятно, убило бы, если бы он не был накачан тем наркотическим спортивным напитком, что Василий давал бойцам.

Вместо этого, столкновение лишь оглушило его. Шейн рухнул на пол, застонав, и попытался встать. Бишоп ударил его дважды: один раз в живот, а затем в голову.

Клер не думала. Она бросилась на него, и, когда его сильные, бледные руки потянулись к ней, чтобы разорвать ее, она полоснула серебряным ножом, зажатым в руке. Она не знала, что она порезала, но Бишоп взвыл и отступил от нее. Затем он кинулся на нее.

Шейн не мог подняться, но он мог перекатиться, что он и сделал, прямо под ноги Бишопу, когда тот наступал. Бишоп упал, перевернулся, и схватил голову Шейна своими искалеченными руками.

Клер пыталась остановить его, но ей не удавалось подобраться достаточно близко. Она размахивала ножом, замедляясь, чтобы не перерезать Шейну шею, но это было бесполезно — она не могла до него добраться, не убив.

Это было то, чего хотел Бишоп. Убить одного из них, пока другие наблюдают.

— Эй! — крикнула Ева, только по другую сторону решетки. У нее было что-то в руке, что-то длинное, тонкое и острое. — Атакуй, медвежонок Клер! — Эта вещь полетела в нее, и Клер схватила ее.

Это была рапира. Одна из тех вещей, что Ева использовала против Оливера. Ей даже както раз удалось поразить его.

У этой рапиры было острие, а не защищенный кончик, и края были острыми на всех трех сторонах треугольного лезвия.

Клер схватила ручку и сделала выпад. Это, вероятно, был не очень хороший выпад, вероятно, не очень уверенный, но он был быстрым.

И она вонзила острие прямо в горло Бишопа.

Он отпустил Шейн и рванул за рапирой. Клер бросила ее и, схватив Шейна за лодыжки, оттащила его на другую сторону клетки. Она кинулась вперед, но Бишоп добрался до лезвия раньше, чем это сделала она.

Шейн попытался встать, но не смог.

Клер была единственной, кто всё ещё стоял на ногах.

Мирнин. Что, черт возьми, он делал? Он сидел на полу, роясь в сумке, не обращая на нее внимания, не обращая внимания на их смертельную опасность. Глупый, трусливый идиот…

Клер не могла даже смотреть на него — у нее не было времени, потому что Бишоп рассек клинком воздух с шумом, похожим на рвущийся шелк, и улыбнулся Клер долгой, медленной улыбкой.

— Моя дочь заждалась. У меня есть целый город, который нужно уничтожить. Я не могу уделить тебе столько времени, как мне хотелось бы.

Он сделал шаг в ее сторону.

— Клер, — произнес Мирнин у нее за спиной. Он казался поглощенным своими мыслями и, на самом деле, совершенно спокойным. — А сейчас, пожалуйста, упади, если ты не возражаешь.

У нее не было абсолютно никаких причин доверять ему, но она подчинилась. Она просто… упала.

Она упала на пол и посмотрела вверх. Мирнин стоял над ней и Шейном, прямой и высокий, и у него в руках была дико-выглядящая похожая на ружье вещь, и его сумка Nike лежала на боку у его ног.