— Но соглядатаи доносят, что она спокойна и беспечна как всегда. К власти она не стремиться.

— Не спеши делать выводы, Эрнест. Елизавета уже не та, что десять лет назад. Она умеет делать думать, эта красивая принцесса. И теперь она своего не упустит.

— Ты считаешь, что она решиться на переворот? Она захочет стать императрицей? — спросил Бирон.

— Да. Я так считаю. Но сделает это не сейчас. Она выжидает. И ждет она когда немцы при дворе перегрызутся. А грызня между нами уже началась. Остерман снова начал плести паутину. Неизвестно чего ждать от фельдмаршала Миниха. Мне снова нужен Пьетро.

— Он стремиться заняться организацией своей капеллы при моем дворе.

— Некогда сейчас думать о музыке, Эрнест. Каждый верный и ловкий человек на счету.

— Я попрошу его помочь. Но что ты задумал, Лейба?

— Мне нужно знать не только то что происходит во дворце и в домах знаити, Эрнест. Я хочу знать, что говорят на улицах и кабаках Санкт-Петербурга.

— И Пьетро сможет тебе в сем помочь?

— Да. Не только он. К нему присоединиться Кульковский. Он давно жаждет тебе послужить. А Кульковский умен.

— Помню, как же. Я сам его в шуту выдвинул и государыне представил. Но умный шут не умный шпион, Лейба. Разве нет?

— Кульковский мог бы стать и министром, Эрнест. И на улицах совместно с Пьетро они смогут сделать многое. Нам с тобой надобно чтобы в кабаках больше поносили имя принца Антона а не твое. Пусть он станет главным врагом русских. Он, а не ты. Пусть про него сочиняют стишки и его обвиняют во всем.

— И, думаешь, Пьетро и Кульковский с этим справятся?

— Да. Я уверен в этом, Эрнест. Ведь Остерман уже разослал своих людей по городу с целью ругать тебя. Он пытается возбудить против тебя народ и гвардию……

Год 1740, октябрь, 20 дня. Санкт-Петербург. На улицах города.

Солдаты армейских полков шумели на улицах Петербурга и в кабаках. Остерман не ждал. Он начал действовать. Его люди поили служивых за счет вице-канцлера и разносили слухи о "злом Бироне" кровопийце и казнокраде.

— Неужто нам Бирону подчиняться? — говорил пьяный мужичонка в рваном армяке. — Пропала, Расея!

— Совсем по миру скоро пойдем!

— Дак, его императрица правителем сделала, — ответил кучер, сидевший рядом.

— Кака императрица? — возразил кучеру солдат-ветеран в полинялом мундире. — Говорят, что царица не Бирона при малолетнем-то царе оставила.

— Вона! А кого?

— Ты скажи, человече, коли знаешь?

Солдат с тревогой осмотрелся по сторонам, нет ли фискалов, и, понизив голос, продолжил:

— Дак Анна-то наша принца Антона в правители желала. А Бирон проклятый подпись государыни на документе подделал. Так и сел на нашу шею.

— А министры то чего молчат? — спросил кто-то.

— А им-то чего? Они с Бироном заодно. Им то не голодно, — ответил солдат и снова заказал штоф водки для всей кумпании.

— И то правда! — поддержали солдата другие. — Чего от Бирона нам ждать хорошего?

В трактир зашли новые люди. Это были два оборванных солдата. Они сели в дальний конец в темном углу трактира. Все посмотрели на них с опаской. Фискалы из тайной канцелярии!

— Слыш-ко, — прошептал кучер. — Смотри, что за птицы залетели.

— Кровопивцы из тайной канцелярии. Коли чего услышат, так сразу орать "слово и дело".

— Сколь человеков в подвалах замучили.