— Фельдмаршала здесь нет.

— Но ему могут донести.

— Что вы хотите, генерал?

— Я шута по вашему приказу арестовал. И в Шлиссельбург его отправил. Но на кой он вам сдался не могу понять?

— Сей шут у нас не беден. Да и Бирону он друг. А Бирон под судом. Сколь денег в дому его нашли? — спросил Остерман.

— Рублей сто не более. Он мне на допросе сказал, что все деньги его в банках европейских пребывают. У Либмана надобно деньги спрашивать.

— Умен больно, генерал. У Либмана, — махнул рукой Остерман. — Либман банкир и все деньги его не здесь. И нам их не взять. Это тебе не Россия. Сей еврей хитер больно, и отпускать его придется. А шут в Шлиссельбурге?

— Да.

— Пусть посидит в каземате сыром рядом со своим герцогом. Он мне все отдаст. Сам. У него не менее ста тыщ имеется. А там посмотрим, что с ним делать.

Остермана сейчас больше волновал не шут, и даже не его хозяин Бирон. Его волновал фельдмаршал Миних. С остальными он сумет посчитаться потом….

Год 1740, ноябрь, 18 дня. Санкт-Петербург. Миних за работой.

Фельдмаршал забрал себе власть не только над армией, но и все дела иностранные. Он с солдатский прямолинейностью разговаривал с дипломатами, и стучал кулаком по столу. Послу Венскому он заявил:

— Ваш император Карл VI умер. У власти дочь его Мария-Трезия. И в России вы перемены наблюдаете. Я вам более не пособник! Хватит Остермановщины!

— Что вы хотите сказать, фельдмаршал? — австрийский посол побледнел как полотно.

— Токмо то, что Россия более ваши проблемы решать не станет! Мало вы нас передавали? Вы у меня победу над турками украли! Я мог бы и Константинополь занять! А Австрия предала меня тогда! И того я вам не забуду!

— Это значит разрыв отношений с моей императрицей? — спросил посол. — Разрыв между Петербургом и Веной?

— Про то я вам скажу позже! А пока ждите!

— В отношения между государствами такие слова, господин Миних! Я посол Австрии. И представляю сейчас не себя лично!

— Про сие я не позабыл! Но и вы помните, что политикой империи Российской правит более не Остерман. Так и скажите своей императрице!

Миних указал послу Австрии на двери….

Посол отправился к Остерману, но вице-канцлер и новоиспеченный генерал-адмирал, только руками развел. Его от дел иностранных отрешили.

— Но моей императрице нужна ваша помощь как никогда, граф. Вы ведь знаете что за обстановка сложилась. Над Веной нависли тучи! Молодой король Пруссии готовит войну!

— Но что я могу сделать? Вы подумайте сами. Миних забрал себе всю власть! И я принимаю меры дабы отстранить эту грубую скотину ольденбургскую от управления делами империи Российской. Но пока у меня ничего не получается. Анна Леопольдовна его боится. Он рушит все, что создано мною за долгие годы. Думаете мне, маркиз, то приятно видеть?

Остерман закрыл лицо руками…..

Миних через Манштейна узнал, что венский дипломат сразу от него поперся к Остерману, и сам поехал во дворец Анны Леопольдовны. Он им покажет кто в доме хозяин.

Фельдмаршал без стука ворвался в покои принца Антона и прокричал:

— Где эта венская лиса?

— Вы что фельдмаршал? — как ошпаренный подскочил с кресла новоиспеченный генералиссимус.

Рядом с ним сидел его брат принц Людвиг Брауншвейгский. Он также поднялся при виде фельдмаршала.

— Посол Вены притащился сюда жаловаться на меня? Остерману?

— Я не видел венского посла сегодня, фельдмаршал, — честно сознался принц Антон.