При этих словах в моей душе возникло странное ощущение неизбежности, будто все это время я ждала возвращения Томаса. Но как он смел ничего мне не сказать, заставив свою мать позвонить моему папе?! Вот трус!

— В общем, она хочет, чтобы Томас побыл тут до начала школьных занятий, и я согласился, — сказал папа с громким «гм», намекавшим, что он мог бы еще многое рассказать. — Ее план показался мне несколько непродуманным и спонтанным, и я предложил, чтобы Томас пожил это лето у нас. Вот, собственно, и все.

Невероятно. Мало того, что он возвращается, так еще и поселится по эту сторону забора! Неловкость стремительно разрасталась, как ряска.

— Томас Алторп, — повторила я. Грей нередко говорил, что произнесенное вслух становится правдой. — Будет у нас жить.

— Когда он приезжает? — поинтересовался Нед.

— А, — папа отпил из чашки, — во вторник.

— Во вторник, через два дня? — взвизгнула я не хуже чайника. Все спокойствие мгновенно испарилось.

— Вау, — сказал Нед, снова становясь похмельно-зеленого оттенка. — Мне что, придется спать с ним на двухъярусной кровати?

Папа снова издал свое «гм» и выдал полный Gotterdammerung[?]:

— Нет, я предложил ему занять комнату Грея.

Всадники же Апокалипсиса. Лягушачий же ты дождь. Огонь и сера, елки-палки! Может, я не пережила еще своего Откровения, но посягать на спальню Грея?! Это святотатство!

Рядом со мной Нед тихо выблевал в траву.

Понедельник, 5 июля

[Минус триста семь]

— Пространственно-временнóй континуум! — вывела миз Эдеванми на белой доске и эффектно подчеркнула маркером. — Четырехмерное математическое пространство, с помощью которого мы можем сформулировать — что?

Физика — мой любимый предмет, но физичка все же чересчур энергична для девяти утра понедельника, да и для любого другого дня после бессонной ночи (с октября у меня это практически любой день). «Пространственно-временнóй континуум», — записала я. И по непонятной причине — я сразу же все густо зачеркнула — рука сама вывела: «Томас Алторп».

Иллюстрация к книге

— Е равно эм цэ квадрат, — пробубнил из угла Ник Чой.

— Спасибо, Эйнштейн, — под общий смех сказала миз Эдеванми. — Специальная теория относительности. У пространства три измерения, время линейно, и их объединение открывает простор для всевозможных забав теоретической физики. Четырехмерную модель теории относительности разработал…

«Герман Минковский», — подумала я, но вместо того чтобы поднять руку, подавила зевок.

— Майк Вазовский! — выкрикнул кто-то.

— Из «Корпорации монстров»? — удивился Ник.

— Они же перемещаются между мирами, эм-цэ квадрат, — послышалось за моей спиной.

— Минковский, — повысила голос миз Эдеванми, стараясь перекрыть вопли и свист. — Давайте сосредоточимся на реальности…

«Удачи», — подумала я. Идет последняя неделя учебного года, настроение в классе бурлит и пенится, как углекислый газ. Возможно, поэтому миз Эдеванми махнула рукой на программу и объясняет свое любимое.

— Кто-нибудь еще желает высказаться о свойствах межзвездного пространства? Приведите пример однонаправленных метрик.

«Кротовая нора», — подумала я. Однонаправленная метрика — это ударная волна, докатившаяся из прошлого, вот как бы я ответила. Нед, который пытается вернуть Грея, расставив на прежние места его будд, не убирая кристаллы из раковины в ванной и вываливая в мясо слишком много чили. Джейсон, который лениво улыбнулся мне в саду спустя почти год после расставания.