|
— Хватит ли вам окороков? — спрашивал третий. — Мы можем дать вам взаймы несколько штук! — Что отвечать, если нас спросят, где вы задержались? — кричал четвертый. — Мы скажем — в Черепашьей гавани! Громкий взрыв хохота встретил эту шутку. Приближалась полночь, но ни один человек на обоих пароходах и не помышлял об отдыхе. Увлеченные гонкой пассажиры и думать забыли о сне. Все, и мужчины и женщины, стояли на палубе или поминутно выходили из кают взглянуть на ход состязания. От возбуждения у пассажиров, как видно, пересохло в горле, и многие уже были навеселе. Команда не отставала от них, и даже капитан был не совсем трезв. Никто не осуждал его за это, мысли об осторожности вылетели у всех из головы. Приближается полночь. Машины лязгают и грохочут, а пароходы все идут вперед. Кругом стоит густой мрак, но никого это не смущает. Ярко пылают топки; над высокими трубами полыхает багровое пламя; пар гудит и воет в котлах; громадные плицы колес сбивают в пену темную воду; деревянный каркас судна дрожит и стонет от напряжения, а пароходы рвутся вперед. Наступает полночь. Теперь между пароходами остается всего каких-нибудь двести ярдов. ««Красавица'' уже качается на волнах «»Магнолии''. Еще десять минут — и ее нос поравняется с кормой соперницы! Еще двадцать минут — и торжествующий крик на ее палубе прокатится вдоль берегов. Я стоял около капитана и поглядывал на него с некоторой тревогой. Мне было неприятно, что он так часто спускается в буфет и уже сильно захмелел. Он только что вернулся на свое место у рулевой рубки и пристально смотрел вперед. На правом берегу реки, примерно в миле перед нами, показалось несколько мерцающих огоньков. Увидев их, он вздрогнул и воскликнул с сердцем: — Черт возьми! Ведь это Бринджерс! — Да-а, — протянул рулевой из-за его плеча. — Быстро мы добрались до него, прямо сказать. — Боже мой! Теперь я проиграю гонку! — Почему? — спросил тот, не понимая. — При чем здесь гонка? — Я должен тут пристать. Мне придется... Я должен высадить даму, которая дала нам окорока! — Вон оно что! — отозвался флегматичный рулевой. — А ведь чертовски жалко! — добавил он. — Ну что ж, раз надо, так надо... Ах, будь ты проклят! Ведь мы вот-вот обставили бы их. Верно, капитан? — Ничего не поделаешь, — ответил капитан. — Поворачивай к берегу. Отдав этот приказ, он быстро спустился вниз. Видя, как он возбужден, я последовал за ним. На палубе против рубки стояла кучка дам, среди которых была и молодая креолка. — Сударыня, — сказал, обращаясь к ней, капитан, — несмотря ни на что, мы все-таки проиграем гонку! — Почему? — спросила она удивленно. — Вам не хватает окороков?.. Антуан! Вы достали все, что было? — Нет, сударыня, — возразил капитан, — не в этом дело. Благодарю вас за щедрость. Но вы видите эти огоньки? — Вижу. Так что же? — Это Бринджерс. — Вот как! Уже? — Да. Здесь я должен вас высадить. — И из-за этого проиграете гонку? — Конечно. — Тогда, разумеется, я не сойду здесь на берег. Что для меня один день? Я не так стара, чтобы бояться потерять лишний день понапрасну. Ха-ха-ха! Я не допущу, чтоб вы из-за меня погубили репутацию вашего прекрасного судна! И не думайте приставать, дорогой капитан! Довезите меня до Батон Ружа, а утром я вернусь домой. |
