|
— Будь он богатым, так бы не говорил. — А может, и будет, — воскликнула Сьюки, прежде чем я успел ее остановить. — Может, придет такой день, когда мастеру Джону достанется вся земля Мампси. Для того ему и понадобилась копия документа. — Что? — Резко повернувшись, Гарри всмотрелся мне в лицо. — Как такое возможно? Поколебавшись, я наконец сказал: — Как будто бы на эти владения претендовал отец моей матери — их у него отняли обманом. Глядя на меня, Гарри тихонько присвистнул: — Ну-ну. Если этот документ, — он взял бумагу, — может принести целое состояние, то, по мне, вам полагается поделиться им со Сьюки и со мной. — Обещаю заплатить вам в сто раз больше, чем вы мне ссудили, чтобы заплатить за него. — В сто раз! Вы должны нам долю имения. Скажем, четверть. — Это нечестно, Гарри, — запротестовала Сьюки. — Ну да. Мы отдаем ему больше четверти всех денег, какие имеем, так что это честно — получить в уплату четверть его имения. — С хитрой улыбкой он обратился ко мне: — Этоведь спекуляция, а каждый спекулянт получает за вложенные денежки соразмерную долю, так ведь?? — Но ты ставишь условия, когда сделка уже состоя лась! — возразил я. — Вы бы их приняли, даже если бы я был здесь раньше и сказал бы то же самое, — упорно настаивал он. Подумав о том, что, во всяком случае, Гарри станет теперь хранить документ как зеницу ока, а мог бы его и уничтожить, я согласился на его условия. — Пишите на обратной стороне документа, — потребовал Гарри. Когда я возразил, что у меня нет ни пера, ни чернил, Гарри соскреб со стены немного ламповой копоти, смешал ее с водой и нашел острую веточку. Этим инструментом я начертал под каллиграфической записью мистера Эдваусона: «Я, Джон Мелламфи, обещаю отдать Гарри Поджеру и Сьюки Поджер четверть имения Хаффам, если стану когда-либо его владельцем, чему призываю в свидетели Господа» — и поставил подпись. Сьюки положила сверточек на место, и вскоре Гарри ушел. На следующее утро я еще до возвращения Гарри попрощался со Сьюки. Путешествовал я тем же способом, что и раньше, но теперь я набрался сил, а кроме того, знал, что нужно спешить. Через несколько дней, проходя через Хартфорд, поздним вечером у гостиницы «Голубой дракон» (где останавливалась наша карета два года назад, когда мы с матушкой ехали из Мелторпа) я прочитал на вывеске противоположной лавки: «Генри Мелламфи, поставщик провианта» — и кое о чем, предположительно, догадался. В моей памяти всплыл рассказ матушки о том, как она наудачу присвоила себе фамилию, взятую с вывески, а пока я искал какой-нибудь сарай, чтобы устроиться на ночь, мне вспомнилось, как расстроена она была, когда узнала, что мы добрались до Хартфорда. Не отсюда ли происходила наша фамилия? На следующий день, поднявшись с рассветом, я заметил темноту на южном небосклоне. Погода стояла ясная, и целый день, устало продвигаясь вперед, я наблюдал за дальним горизонтом, где подобием горы разрасталось облако дыма — темное внизу и в центре, оно светлело и голубело по краям, сливаясь с бескрайним ясным небом. С наступлением сумерек контур отдаленных холмов зажегся неземным сиянием — по всему горизонту простерся гигантский Вавилон, залитый газовым светом. |
