— «Потрошить»? Это громко сказано, — фыркнул я. — За прошедший год я и половину бутылок не выпил.

На подобный довод дядя Уоррен лишь покачал головой.

Я его понимал. Всегда больно видеть, как дорогой тебе человек катится по наклонной.

Прошел год с того момента, как я потерял своих родителей, а заодно и стал калекой. Правда, в тот момент отсутствие правой ноги до колена меня мало волновало. В первую очередь я был шокирован гибелью близких. Вначале была боль, затем злость, не столько на них, сколько на тех, кто в этом виноват. Ну, и наконец, смирение. К тому моменту я уже свыкся с тем, что никогда не смогу ходить.

За один раз я пережил сразу две трагедии: поетрю родителей и ноги. Но это было лишь началом весьма печальной истории. Не успел я оправиться от горя, как семейство Вальдер в одностороннем порядке расторгло нашу с Иэллой помолвку. Меня, впрочем, это не сильно расстроило.

А вот что расстроило… точнее привело в бешенство, так это расследование. Следователь Гуднин, что его вел, почти ничего не раскопал. И что ещё хуже, после того как я рассказал ему о странной фигуре со светящимися глазами, он лишь посмеялся. Дядя ничего не видел, он вообще не понял, что тогда произошло.

Уже чуть позднее, когда я получал вещи родителей, то обратил внимание на то, что пропал его перстень. Весьма необычный, с квадратным драгоценным камнем кроваво-красного цвета. Отец его никогда не снимал.

Но на это Гуднин лишь рассмеялся. Он не верил, что все это было устроено лишь для того, чтобы получить какой-то перстень, учитывая что остальные украшения были нетронуты. Сыщик был всерьез уверен, что это какой-нибудь не слишком честный на руку констебль прикарманил ценность.

Дядя тоже скептически отнесся к моему предположению.

— Что пьешь? — быстрее, чем я успел отреагировать, дядя Уоррен подскочил ко мне и, подняв бутылку, принюхался.

— Бурбон, — ответил я. — Весьма неплохой.

— Нисколько не сомневаюсь, у твоего отца всегда был хороший вкус на выпивку. Да и на женщин тоже… Стоит только взглянуть на твою мать. Эх… — Он замолчал, после чего вытащил из кармана пальто бумажный сверток и бросил его мне на ноги.

— Свежие известия? — усмехнулся я, раскрывая газету.

Главная страница не радовала. Череда ритуальных убийств сектой «Око Небура» лишь набирала обороты. Почти каждый день находили очередной труп. По большей части страдали бедняки и бездомные, но изредка попадались и более статусные люди.

— Мда… Опять Око Небура… Когда уже этих психов перебьют, — поморщился я, видя весьма натуралистичный рисунок трупа на одной из страниц. Никогда не понимал, зачем такое печатать в газетах, ведь её может открыть кто угодно, включая детей.

— Это сложно, — вздохнул дядя, прекрасно понимая, о чем я говорю. — Сам понимаешь, они верят, что таким образом могут вернуть магию. И многие глупые и несчастные люди солидарны с ними.

— Я и говорю — долбаные психи.

Остальные новости меня не заинтересовали. Протест рабочих на мертиловой фабрике. Неразбериха во внешней политике.

— На всякий случай держи оружие при себе.

— Я и так сплю с ним, сам знаешь.

— Да-да. Просто в последнее время в ночное время не слишком безопасно. Даже у себя дома.

— Буду иметь в виду.

Дядя демонстративно прошелся по отцовскому кабинету, провел пальцами по некоторым книгам, и покачал головой, заметив пыль.

— Послушай, Виктор, мне надо тебе кое-что сказать…

— И что же? — заинтересовался я.