Увы, но трагедия наградила меня не только потерей конечности, но и множеством мелких шрамов от шрапнели. Некоторые зажили, а некоторые останутся со мной на всю жизнь. Наверное, будь я на своих двоих, то они бы лишь добавляли мне загадочности и мужественности, но… когда ты не можешь передвигаться без костылей, они лишь создавали образ «убогого».

— Они не страшные, — сказала Сильвия, подойдя ко мне и коснувшись своими пальцами моей щеки. Руки девушки были довольно грубыми, что лишь убедило меня в том, что за жизнь она много работала. Но само прикосновение было весьма нежным.

— Скажи это другим девушкам. Клара не смотрит на меня, как на ущербного, поэтому я и выстроил с ней такие взаимоотношения.

— Странно такое слышать, — Сильвия отступила. — Мне казалось, шлюхам все равно, с кем спать.

— Так и есть. Но я терпеть не могу, когда на меня смотрят с сожалением.

— Я понимаю, — как-то легко сказала она, возвращаясь к готовке. Но по тону кошки я почему-то уверился, что она и впрямь понимает. — Сегодня я сделаю гуляш.

— О! — обрадовался я. В последнее время мясо она готовила крайне редко, ссылаясь на то, что мне нужно менять рацион.

— А затем, — она задумалась. — Ты говорил, что хорошо стреляешь. Хочу убедиться в этом лично. После ужина мы съездим кое-куда.

Глава 3. Надежда

Задний двор поместья был весьма просторным. Раньше чуть в отдалении находился яблоневый сад, который так любила мама, но сейчас он не в лучшем состоянии. Впрочем, так далеко мы заходить не собирались.

— Думаю, сойдет, — сказала девушка, когда мы прошли около сотни метров от поместья.

— И что мне делать?

— Сказала же, хочу посмотреть, как ты стреляешь, — безразличным тоном ответила та, после чего достала из корзинки, что заранее взяла с собой, пустую бутылку из-под выпивки. — Если я брошу её, сможешь попасть?

— Скорее всего, — без ложной скромности ответил я.

Стрелять мне нравилось ещё с детства. Дядя взял на себя роль учителя. Мать возражала, но отец вполне справедливо сказал, что подобное умение для мальчика лишним не будет. Постоять за себя всегда важно, а уж когда противник вооружен, то лучше ответить ему тем же.

Правда, по-настоящему научиться искусству владения огнестрельным оружием я смог лишь после гибели родителей. Мне нужно было выплеснуть кипящий в глубине души гнев, поэтому я стрелял. Из револьвера, из винтовки. Мною были уничтожены сотни мишеней и израсходованы ящики боеприпасов. С утра до ночи с заднего двора доносился грохот выстрелов.

— Тогда, начнем.

Сильвия отошла примерно на сотню метров, после чего подбросила бутылку высоко в небо. Я без особых усилий сделал несколько выстрелов по падающей мишени. Первый попал, а вот два, насколько я мог судить, не задели падающие осколки.

Похоже, я слегка заржавел… Да и стрелял я раньше, сидя на стуле, а тут приходилось опираться на костыль, что также не способствовало меткости.

— Неплохо! — впервые увидел на её лице некое подобие улыбки. — Ещё!

На этот раз она бросила в воздух две бутылки. Было чуть сложнее, но не более того. Обе мишени я поразил меткими выстрелами.

— Ещё!

Три бутылки, и вновь я поразил каждую из них. Более того, мне это даже начинало нравиться. Лежа на диване, я уже стал забывать о запахе пороха и об отдаче оружия в руке.

— К чему все это? — поинтересовался я, когда Сильвия вернулась.

— Хотела убедиться, что ты можешь за себя постоять.

— Убедилась?

— Да.