Холодок пробежал по спине Дэна Он не мог бы сказать точно почему. Само слово «Мадригалы» звучало зло.

— Но, мистер Макентайр, кто…

— Мальчик мой, — сказал старик, — я больше ничего не могу тебе сказать. Я и так едва не вышел за рамки правил состязания, сказав то, что вы слышали. Просто пообещайте мне никому не доверять. Пожалуйста. Ради собственной безопасности.

— Но мы не знаем даже, с чего начать! — запротестовала Эми. — Все остальные вылетели отсюда так, словно точно знали, что делать. Нам нужны ответы!

Мистер Макентайр поднялся. Он закрыл свою кожаную папку.

— Я должен вернуться в свой офис. Но, мои дорогие, возможно, ваш способ найти разгадку не такой, как у других команд. Что вы обычно делаете, когда хотите что-то разгадать?

— Я читаю… — Эми ахнула. — Библиотека! Библиотека Грейс!

Она бегом бросилась из Большого зала. Обычно Дэн не мчался с таким восторгом, когда его сестра предлагала пойти в библиотеку. Но на этот раз все было иначе.

Библиотека примыкала к спальне Грейс — большой кабинет в нише, и все его стены были заняты полками с книгами. Дэну было страшновато оказаться здесь вновь с одной только Эми, особенно из-за того, что Грейс умерла в соседней комнате в своей квадратной кровати с балдахином. Он ждал, что все комнаты будут задрапированы в черное и мебель будет покрыта простынями, ну, как в кино показывают, но библиотека была светлой, просторной и радостной — точно такой же, как и всегда.

Это показалось Дэну неправильным. Теперь, когда Грейс умерла, в особняке должно было быть мрачно и грустно — так же, как у него на душе. Он уставился на кожаное кресло у окна и вспомнил, как однажды сидел в нем, играя с превосходным каменным кинжалом, который он только что стащил из запертой витрины. Грейс вошла так тихо, что он не заметил ее, пока она не оказалась рядом. Вместо того чтобы заругаться, она присела на корточки около него. «Этот кинжал — из Теночтитлана, — сказала она. — Воины-ацтеки раньше использовали такие ножи для ритуального жертвоприношения. Они отрезали им те части тел своих врагов, в которых, как они считали, был заключен дух воинственности».

И она показала ему, какое острое лезвие у ножа. А потом оставила его в покое. Она не сказала ему быть осторожным. Она не рассердилась из-за того, что он залез в ее рабочий стол. Она вела себя так, словно его любопытство было вполне естественно — и даже заслуживало восхищения.

Ни один взрослый никогда не понимал Дэна так хорошо. Думая об этом теперь, Дэн чувствовал себя так, будто кто-то отрезал у него часть души.

Эми принялась просматривать книги в библиотеке. Дэн пытался помочь, но он понятия не имел, что искать, и быстро заскучал. Он крутанул старый глобус с коричневыми морями и причудливо окрашенными континентами, подумав: интересно, из него получился бы хороший шар для боулинга? Потом он заметил кое-что, чего никогда раньше не видел — подпись под Тихим океаном: Грейс Кэхилл, 1964.

— Почему Грейс поставила свой автограф на земном шаре? — спросил он.

Эми бегло взглянула:

— Потому что она была картографом. Составителем карт и исследователем. Она сделала этот глобус сама.

— Откуда ты это знаешь?

Эми округлила глаза:

— Потому что я слушала ее рассказы.

— Хм.

Эта мысль никогда не приходила в голову Дэну.

— И где же она проводила исследования?

Мужской голос ответил:

— Везде.

В дверях, облокотившись на свою трость, стоял Алистер Оу и улыбался им.

— Твоя бабушка исследовала каждый континент, Дэн. К тому времени, как ей исполнилось двадцать пять, она говорила свободно на шести языках, одинаково ловко обращалась с копьем, бумерангом и винтовкой и побывала во всех основных городах мира.