Теперь ничто не мешало ей отдаться чувствам, вызываемым в ней этим мужчиной. Малькольма не было, и она вновь стала свободной женщиной. Свободной и истосковавшейся по мужской ласке.

Неожиданно движения Раймонда стали более медленными, более нежными.

– На брачном ложе нам не придется скучать, – прошептал он, прижал к себе в последний раз, вытер слезы с ее щек, поднял на руки и понес с балкона внутрь замка.

5

Голова Патриции была не в состоянии исправно работать, но последняя фраза Раймонда несколько раз отдалась в ней гулким эхом.

Он считает, нам надо пожениться? – думала она удивленно, когда Раймонд нес ее по освещенной старинными бронзовыми светильниками лестнице на третий этаж. Именно там для нее приготовили комнату.

Опустив на край кровати, он еще раз поцеловал и нежно потрепал свою гостью по щеке.

– Наши планы на будущее мы обсудим завтра. Спокойной ночи!

После того как дверь бесшумно закрылась, Патриция еще долго смотрела на нее в блаженной рассеянности. И лишь по прошествии нескольких минут, когда ее сознание начало приходить в норму, весь ужас произошедшего обрушился на нее.

Она позволила ему поцеловать себя на балконе, где их мог заметить кто угодно – прислуга, внезапно приехавшие гости, его мать, если бы вернулась от подруги домой уже сегодня… Хуже того, они не просто целовались, а буквально набросились друг на друга и были готовы с головой отдаться своей страсти.

Какой кошмар! – размышляла Патриция, не веря, что там, на балконе, в объятиях Раймонда находилась четверть часа назад именно она.

Ее щеки пылали от стыда.

Я даже не попыталась сопротивляться, ни на мгновение не задумалась о последствиях своего поступка, позволила ему делать, что угодно! – корила себя она. Если бы он раздел меня прямо там и захотел войти в меня, я бы согласилась и на это… О Боже! Я согласилась бы! Согласилась…

Как я посмотрю ему завтра в глаза? Как заговорю о деньгах, о необходимости уехать в Виргинию?

Она прикрыла веки, и память вновь вернула ее в сладостные минуты, разделенные с Раймондом. На ее губах заиграла довольная улыбка. Впервые за много лет она ощущала себя полноценной женщиной, и это чувство было для нее настолько важным, что затмевало сомнения и стыд.

В последние годы ей казалось, что вспышки немыслимой ревности и ярости Малькольма убили в ней саму ее женскую суть – всю нежность, всю сексуальность. Теперь же она могла забыть об этих опасениях, поэтому чувствовала себя счастливой.

Приятное возбуждение все еще удерживало над ней свою власть: ее дыхание было прерывистым, соски – напряженными, а внизу живота еще сохранялось сладостное тепло.

Продолжая улыбаться, она прошла в ванную и принялась раздеваться перед большим зеркалом на стене. Как необыкновенно мягко скользила по ее телу ткань блузки, как возбуждающе выглядели ее отяжелевшая грудь, набухшие губы…

Она встала под струю и, закрыв глаза, представила, что это не вода, а руки Раймонда ласкают ее и дарят наслаждение… Ей хотелось плакать и смеяться, дышать полной грудью, петь и танцевать.

Но как только ее голова коснулась благоухающей лавандой шелковой наволочки подушки, она мгновенно погрузилась в крепкий здоровый сон.

Раймонд знал, что уйти из спальни Патриции будет стоить ему огромных усилий. К выполнению этой части своего хитроумного плана он подготовил себя заранее.

Заниматься с ней любовью в первый же вечер, когда после поездки она нуждалась в отдыхе, было бы крайне неразумно с его стороны. Не об этом он мечтал три долгих года. Их первая ночь представлялась ему совсем иначе.

К тому же перед вступлением с ней в близость он намеревался сделать нечто крайне важное.