— Вот-вот, — услышал он голос Светланы Катионовны, — уже ближе. Давай, продолжай.

Ларин почувствовал, что солнечный луч, коснувшись макушки, проходит сквозь него. Тогда мальчик чуть-чуть качнул головой, пошевелил ладонями. Он напоминал себе бутылку с узким горлом, в которую течёт вода.

— Хватит, — услышал он голос, — на сегодня достаточно. Это упражнение ты должен делать каждый вечер в своей комнате. Там почти такой же потолок.

Во время перерыва Ларин встретился с Тумановой. Она шла по коридору, неся перед собой несколько толстых книг в кожаных обложках.

— Ну как тебе уроки, инопланетянин Пётр?

— Интересно. Только сразу всё и не запомнишь. У меня в голове уже всё перепуталось.

— Ты сейчас откуда?

— Энергией заряжался, — сказал Ларин.

— О, как раз то, что надо. А я много энергии истратила, пока эти книги из библиотеки несла. Так что помоги.

— Извини, я сразу не догадался.

— Как помочь, так вы, мальчишки, никогда не догадываетесь.

Ларин взял книги. Они были действительно очень тяжёлые.

— Куда их?

— Ко мне в комнату.

Соня Туманова шла впереди. Её длинная коса раскачивалась из стороны в сторону, Пётр едва поспевал за девочкой.

— У нас времени мало. У меня сейчас урок ботаники. Наталья Ивановна не любит, когда кто-нибудь опаздывает.

Они поднялись по лестнице. Девочка открыла дверь.

— Вот сюда, на стол. — Пётр положил книги. — Спасибо.

В Сониной комнате был точно такой же потолок, как и у него.

— Ты с кем живешь? — спросил Ларин.

— С Земфирой.

Над кроватью висела чёрная семиструнная гитара, украшенная шёлковым бантом.

— Она на гитаре играет?

— Ещё как! И танцует, поёт.

— Лучше тебя?

— Нет, у неё другие песни, свои, цыганские. Ой, пошли!

Прозвучал голос кукушки, причём прямо над головой, словно птица сидела на ветке, а мальчик с девочкой стояли под деревом. Они побежали по коридору.

— Всё, пока, до встречи, — махнула рукой Туманова.

Преображенская шла по коридору, держа в руках пучки трав.

— Здравствуй, Пётр, — улыбнулась она мальчику, который явно растерялся, не зная, куда податься. — Тебе вторая дверь налево.

В кабинете, закинув ногу за ногу, в мягком кожаном кресле сидел завуч Егор Вячеславович. Его лицо было сосредоточено, словно через минуту он должен будет появиться на ярко освещённой сцене студии и начнет вести телевизионную программу.

— Присаживайся, Ларин.

Мальчик устроился напротив учителя, огляделся по сторонам. Мягкий зелёный ковёр, бледно-зелёные стены и бледно-зелёный потолок.

— Теперь расскажи, как тебе удаётся видеть сквозь стены.

Ларин пожал плечами:

— Иногда это происходит ночью, когда я сплю. Потом открываю глаза и вижу.

— Что ты видишь?

— Стена становится прозрачной, как из стекла, но звуков никаких я не слышу.

— Научишься слышать и звуки. Дальше.

— А ещё это случается, когда я очень волнуюсь. У меня даже голова начинает кружиться, а перед глазами всё расплывается, словно по стёклам очков вода течёт.

— И что ты при этом чувствуешь?

— Слабость. Мне очень тяжело шевелиться, я даже руку поднять не могу.

— Как долго это длится?

— Не знаю… может, минуту, может, две, а иногда совсем быстро, и стена опять становится непрозрачной.