Все вскочили со своих мест, принялись хлопать в ладоши и поздравлять Петра.

— А ты молодец, Ларин Пётр, — услышал он голос Софьи Тумановой. — Из всех сорока четырёх учеников нашей школы ты единственный, кто ни разу не воспользовался волшебным фонариком. Давай-ка его мне, я отдам его Илье Даниловичу, ведь он может ещё кому-нибудь понадобиться.

Ларин передал фонарик Софье и, поддерживаемый Лёвой Морозовым и Соней Тумановой, направился к себе в комнату. Ему нестерпимо хотелось спать. Но перед этим надо было сбросить с себя порванную одежду, вымыться.

«Вода должна смыть всё плохое, что со мной произошло», — думал Ларин, становясь под упругие струи воды.

До свадьбы заживёт! — Исчезающие строчки. — Сорок трав и двадцать корней. — Букетик сухих осенних цветов. — Если нельзя заглянуть в будущее, то почему бы не заглянуть в прошлое? — Письмо и носовой платок. — Выигрывает тот, кто делает простые ходы. — Полнолуние — подходящее время для тёмных дел.

Окно в комнату было открыто настежь. Кровать Артёма Шубина аккуратно заправлена, но его самого в комнате не было. Ларин прислушался.

«Может, он в душе?» — предположил Пётр.

Но и в ванной комнате царила тишина, лишь иногда капли срывались с носика крана и звонко разбивались о дно умывальника.

«Я проспал занятия!» — испуганно подумал Пётр Ларин, выныривая из-под одеяла.

Он заметался по комнате, быстро умылся, почистил зубы. Оделся и схватил свой ранец. И только сейчас сообразил, что надел ту же одежду, в которой вчера путешествовал в волшебном мире, полном страха и ужаса. Одежда была целой. Но ведь он прекрасно помнил, что она вся была изорвана, а рукав футболки болтался на трёх нитках. Башмаки были тоже чистые, сухие и блестели — ни пылинки, ни соринки.

«Удивительно, — подумал Ларин, — а как это делается?»

Он взглянул на себя в зеркало. На щеке темнела ссадина, руки были в царапинах, а плечо, за которое цеплялся паук мохнатой когтистой лапой, болело.

«Скорее в класс! В этой школе опоздания не прощаются, и обмануть учителя, рассказав какую-нибудь байку о том, что будильник не зазвонил, или лифт застрял, или троллейбус свернул не туда, здесь не получится! Обман мгновенно вскрывался. Но почему кукушка не кукует?» — Ларин взглянул на часы.

И только сейчас до него дошло! Ведь сегодня — выходной, и дети предоставлены сами себе. Занимайся чем хочешь. Нравится — гуляй, читай, можешь пойти в бассейн, посидеть в библиотеке или за компьютером, посмотреть видик. Можешь писать письма, а можешь ничего не делать, лежать в своей комнате и смотреть в потолок.

«Напишу-ка я письмо Павлу Леонидовичу Дроздову, — решил Пётр. — Ведь он, наверное, переживает. Расскажу, как я устроился».

Ларин вытащил двойной листок в линейку, взял авторучку, сел к столу и принялся писать крупными ровными буквами. Почерк у него был красивый. Когда он переворачивал первую исписанную страницу, вдруг заметил, что несколько строчек таинственно исчезло, будто бы их и не было. Он вспоминал книжки и фильмы о шпионах, где рассказывалось о симпатических чернилах, которые становятся невидимыми для непосвящённого человека, и, только если нанести на лист определённый раствор, надпись снова проступит. Строчки, которые пропали, касались всех чудес, которые происходили в школе. Ведь хотелось же рассказать Павлу Леонидовичу о тех испытаниях, которые Пётр мужественно преодолел, и об успехах, которых добился за это время.