Ошарашенно озираясь — так, как будто он оказался на этой питерской окраине впервые, — Ситников остановил не менее удивлённый взгляд на Петре. Но тут он, похоже, сообразил, кто перед ним, и его лицо расплылось в улыбке.

— Пётр! Ну вот! — торжествующе резюмировал он.

Мальчик кругом обошёл новую машину и с восхищением выговорил:

— Ситников, вы выиграли этот лимузин в казино?

Ситников не без бахвальства гордо прислонился к автомобилю.

— Это результат моего последнего эксперимента, — сказал он торжествующе. — Гениальная идея! Гениальная жизнь! Жизнь в ожидании этого дня! Служение, ежедневное служение этому дню! (Пётр отметил, что инженер заговорил с интонациями тёти Эльзы). — Ладно, бери камеру, будешь снимать.

Ситников встал перед открытой дверцей автомобиля. Пётр недоумевающе показал на машину.

— Ситников, а как же дверь?

— Сейчас всё поймёшь. Всё увидишь. Снимай.

— Ладно, я начинаю.

Глядя в камеру, инженер начал говорить:

— Я — изобретатель-любитель инженер-химик Юлиан Ситников. Я нахожусь в предместье Санкт-Петербурга. Сегодня — пятое марта две тысячи второго года, — он посмотрел на хронометр. — Сейчас — час двадцать минут ночи. Мы проводим первый в истории эксперимент по перемещению во времени.

Ситников повернулся в сторону и позвал собаку:

— Леонардо, иди сюда!

Подбежавшего пса он посадил на место водителя и стал пристёгивать ремнями безопасности.

Пётр изумлённо опустил камеру: судя по всему, практической магией здесь и не пахло. Но голос инженера его подстегнул:

— Снимай, Пётр, снимай!

Ситников надел на шею собаке лежавший на приборном щитке хронометр, точно такой же, какой болтался у него на шее. Закончив приготовления, сумасшедший изобретатель повернулся лицом к камере и показал оба хронометра.

— Обратите внимание, — сказал он, — наши часы синхронизированы. Они показывают час двадцать.

Инженер потрепал собаку по загривку и стал закрывать дверцу кабины.

— Счастливого пути, Леонардо. И осторожнее, не ударься головой.

Он захлопнул дверцу, но прежде взял из кабины лежавший на сиденье пульт дистанционного управления, которым обычно пользуются, когда запускают радиоуправляемые модели. Вытащив антенну, инженер специальной ручкой запустил мотор и отогнал машину с сидевшей в ней собакой на дальний конец автостоянки, где-то метров за шестьсот от того места, где стоял Пётр.

— Что всё это значит? — спросил Пётр, ёжась от холода.

— Смотри внимательно, — только и ответил Ситников.

Он развернул машину к себе и ручкой газа стал увеличивать обороты двигателя. Табло на пульте начало показывать скорость машины — 30, 50, 80, 120, 160 километров в час. Автомобиль продолжал стоять на месте, бешено вращая колёсами.

— Так что это всё значит, Ситников? — нетерпеливо переспросил Пётр.

— Машину снимай! Если я всё правильно рассчитал, то на скорости 340 километров в час ты всё увидишь!

Ситников резко нажал на ручку, управляющую сцеплением, и машина рванулась с места. Ларин Пётр с камерой на плече начал потихоньку отодвигаться от изобретателя. Ситников удивлённо посмотрел на мальчика, и тот, вздохнув, снова подошёл к нему. Машина разгонялась всё быстрее, с каждой секундой чуть приближаясь к тому месту, где стояли Ситников и Пётр. Табло на пульте показывало все возрастающую скорость: 250, 290, 300 километров в час… Когда на табло появилось число 340, машину охватило яркое свечение.