— Значит, моя догадка верна. Она появилась в наших краях не случайно. Она приехала для того, чтобы встретиться с господином Витожинским…

— Но это ещё не всё, Ситников. Теперь давайте прогуляемся пешком.

Они направились в глубь леса. Немного пройдя, Пётр остановился. Прямо под его ногами Ситников увидел недавно погашенное кострище. И здесь тоже всё вокруг было истоптано конскими копытами.

— Как ты догадался, Пётр?

— Очень просто. Вы были слишком взволнованны из-за Северины. Поэтому не заметили того, что заметил я. Когда мы проскакали мимо этой опушки в первый раз, я уловил слабый запах костра, мне даже показалось, что между деревьями мелькнул дымок. Я не придал этому значения. Но потом подумал, что как-то странно получается — один всадник долгое время топчется у дороги, поджидая девушку, второй всадник всё это время отсиживается в лесу по пути, по которому должен проскакать первый всадник, причём оба они оставляют свой дозор в одно и то же время.

— Пётр, нужно скакать к Витожин-скому.

— Ну уж нет, Ситников. На этом месте наше расследование должно завершиться.

Не вы ли сами с утра ковырялись в машине времени, делая всё для того, чтобы мы могли унести отсюда ноги как можно скорее. Не нужно переписывать историю так уж кардинально. Вы сами знаете, что любой неверный шаг, который сделаем мы, пришельцы из будущего, может иметь необратимые последствия и для нашего времени, и для этого. Вы уже однажды спасли Северину. Вы не можете спасти её ещё раз. Ситников, вы учёный… Предоставьте Северину Сидорович её собственной судьбе. Той, которую она избрала для себя.

— Пётр, ты ничего не понимаешь. Как ты можешь называть неверным шагом спасение женщины, поступки которой не могут вызывать ничего, кроме уважения! Даже если она солгала и она совсем не учительница, а прибыла сюда с некоей миссией, к которой имеет отношение Витожинский, то… Пётр, он о многом рассказывал мне, он мне доверился, и, если теперь над этими людьми нависла опасность, я считаю своим долгом броситься им на помощь. Я выбрал себе это время, Пётр, потому что оно показалось мне симпатичнее нашего. И я не хочу покинуть его как праздный турист, равнодушно взирающий на горести аборигенов. Тем более Северины!

Упоминание имени возлюбленной заставило Ситникова прервать спор. Он снова вскочил на коня, протягивая руку Петру, и мгновение спустя конь мчался к просвету между деревьями. Ветви хлестали Ситникова по лицу, свалилась и покатилась по траве его широкополая шляпа. Теперь он не сомневался, что держать путь нужно к притаившейся в глуши лесной сторожке.

…Недалеко от того места, где Пётр испугался приручённого медведя Цыгана, всадники увидели стреноженного коня.

— Поручик, — прошептал Ситников, спешиваясь. — Его конь.

— Погодите, Ситников, — предпринял Пётр последнюю попытку переубедить своего друга. — Поручик Зайченко! Тот, кто застрелит вас послезавтра. Именно потому-то вам туда и не надо. Вы говорили мне, что обходите этого человека за три версты и не вступаете с ним в перепалки, потому что он не скрывает, что недолюбливает вас. Зачем же вам сейчас самому лезть на рожон?!

— Пётр, я никогда не был трусом. Если судьбе угодно, чтобы я вступил в схватку с этим негодяем, я это сделаю. И не только во имя Северины Сидорович. Эти люди заслуживают того, чтобы каждый честный человек помогал им. Вперёд!

— Ну хорошо, Ситников.