— Что случилось? — безуспешно пытаясь скрыть обиду, спросил Пётр у капитана Раймонда. — Почему они ведут себя так, словно стряслась беда?

— А как, по-твоему, они должны себя вести? — полюбопытствовал капитан, уминая большим пальцем табак в трубке.

— Что значит как? — удивился Пётр. — Они должны радоваться! Ведь железные солдаты их угнетают, а мы помогли им освободиться! Осталось только сбросить Всевидящее Око с обрыва и жить спокойно…

Капитан щёлкнул пальцами. На кончике его указательного пальца вспыхнул огонёк, капитан погрузил палец в трубку, и та задымилась.

— Они жили спокойно, — помахивая тлеющим пальцем совсем как горящей спичкой, которую надо затушить, сказал капитан. — До твоего появления они жили совершенно спокойно, Ларин Пётр. Гвардейцы приплывали сюда раз в полгода, забирали у старосты заранее приготовленную дань и убирались восвояси, никого пальцем не тронув. А после того как островитяне помогли тебе потопить целый гвардейский патруль, им не поздоровится. И твоя выдумка с сетями им не поможет. Этот фокус можно проделать только один раз. Явившись сюда снова, гвардейцы будут осторожнее и либо уберут сети, либо пройдут по фарватеру, отталкиваясь от подводных камней обыкновенными шестами.

Не обольщайся, Ларин Пётр. Ты никого не освободил. Всё, что ты сделал, — это проявил неуважение к Королеве-Невидимке. О, ты можешь себе это позволить! Ты можешь не бояться впасть в немилость, потому что ты и так в немилости с самой первой минуты своего пребывания на Островах.

На корабль заканчивали грузить провизию и пресную воду. Петру вдруг ужасно захотелось поскорее покинуть гостеприимную бухту острова Ремонтного. Ему было стыдно смотреть островитянам в глаза. Ведь, подстраивая ловушку гвардейцам, он думал только о себе! О том, как себя спасти, а ещё о том, как бы показать железноголовым кузькину мать, — вот о чём он думал! Он наслаждался уважением и почётом, который оказывали ему на Островах, и хотел поскорее доказать, что он именно тот, за кого его принимают, — могучий и мудрый Ларин Пётр, чьё появление предсказано… Короче говоря, он вёл себя в точности как Свисток, который до сих пор расхаживал по судну в обличии боцманской дудки и поглядывал на всех свысока.

— А почему вы мне раньше этого не сказали? — не зная, куда девать глаза, спросил он.

— А что бы от этого изменилось? — возразил капитан, пыхтя трубкой и искоса с большим интересом разглядывая пунцового от стыда и горя Петра. — Предначертание — страшная штука, с ним не поспоришь. Выбор у тебя невелик, Ларин Пётр. Ты можешь погибнуть или выжить, третьего не дано. Если бы ты не попал на Острова, всё было бы иначе. Но ты очутился здесь, и с той самой минуты всё пошло так, как оно идёт. Королева хотела избавиться от тебя и для этого наслала на нас магическую бурю. Ты мог бы спокойно умереть, но ты спасся сам и спас корабль. Уцелев, ты не мог не оказаться на Ремонтном, а раз ты здесь оказался, за тобой просто не могли не пожаловать гвардейцы. Они пришли, чтобы расправиться с тобой, но ты снова выбрал жизнь и сумел отстоять свой выбор. Так о чём же ты жалеешь, чего стыдишься? Ничто на свете не даётся даром, в том числе и победа.

— Закон реверса, — пробормотал Пётр. — Надо же, и здесь он работает! Но островитяне…

— У островитян тоже был выбор, — сказал капитан. — Узнав, кто ты такой, они могли прогнать тебя, могли связать и тёпленьким передать в руки гвардейцев. Но они сделали то, что сделали, и никто их не заставлял, кроме их собственной совести.