– Почему?

Сначала спросил, потом оглянулся. Хотя мог и не оглядываться. Если Малек со мной болтает, значит Крант рядом стоит.

– А зачем его с чем‑то есть? Биста и сам вкусный.

– Да?

И я покосился на красно‑растоптанное. Не выглядело оно вкусным. Или хотя бы съедобным. А вот плевок с парой выбитых зубов очень даже напоминало.

– Биста очень вкусный, господин. Очень! Особенно переспелый.

– Ну‑ну. Поверю, когда попробую.

– Тогда нам на базар надо! Или туда, где биста растет.

Малек чуть ни подпрыгивал от нетерпения. А вот Кранту настолько было все параллельно, что он, похоже, спал с открытыми глазами.

– Ну да, мы сейчас все бросим и за твоим бистом пойдем, а где потом наших искать?…

– В Солнечном поале! Первоидущий там всегда останавливается.

– Это он сам тебе сказал?

– Он Мудрейшему говорил, а я услышал.

– А они тебя видели?

– Нет, господин.

– Даже колдун наш? Да не изотрется его халат на заднице.

Малек фыркнул.

Не знаю, чего он смешного нашел. Пожелание, как пожелание. Но Ассу оно почему‑то не нравится.

– Я не смотрел на него, и Мудрейший меня не заметил.

– Ладно, не заметил, так не заметил. Да отличат его глаза красавицу от поалихи. Хватит смеяться! Где тут базар, знаешь?

– Найдем, господин!

– Кстати, биста из этого переулка выкатился.

– Тогда идем туда!

Энтузиазм у пацана, прям, через край перехлестывает.

– Крант, а ты чего скажешь? Пойдем?…

– Как пожелаешь, нутер.

Вот бы чей пофигизм смешать с Мальковым энтузиазмом. Глядишь, у обоих хорошее настроение получилось бы. И мне спокойней.

Идти между домами оказалось интересным занятием. В длину дома меньше, чем в ширину. И на узкий переулок не выходит ни одно окно. Только двери. На первом этаже. Две слева, две справа. Одна в начале дома, другая в конце. И аккурат напротив соседских. Да еще решетки на дверях. Если соседи одновременно откроют эти решетки, то по переулку не пройдешь. Может, и делают это на ночь глядя. Чтоб некоторые, особо экономные, переулок в бесплатный туалет не превратили.

А днем переулок выглядит достаточно чистым. И без характерного запаха. Широкие плиты‑ступени подметены, а может и вымыты. Как в каком‑нибудь германском городке.

Еще одна граната запрыгала к нам по ступеням.

Я оглянулся к Мальку.

– Лови свою бисту.

Он презрительно фыркнул.

– Это не биста.

– Да? Тогда чего это?

Я резко остановился. Крант почти коснулся меня, но в последний момент отпрянул.

– Это былобистой. А теперь это грязь.

– Почему?

– Потому, что упало.

Малек, кажется, удивился, но если господин спрашивает…

– Ладно, пошли дальше.

Чего‑то мелькнуло под ногами, ухватило плод и тут же, на месте, село жевать его.

Ящерка. Чуть больше кошки. И совершенно ручная. На руки, понятно, не лезет, но нас не боится. Точнее, не обращает на нас внимания. Еще две ящерки бросились за следующим плодом. Одна поймала и зашипела на неудачницу. Та зашипела в ответ и побежала дальше. К чему‑то серо‑зеленому.

И тут же оказалась в пасти большой ящерицы, что пряталась под этим серо‑зеленым.

Я остановился. Посмотрел на сонно‑равнодушную морду, неторопливо хрустевшую неожиданным обедом, повернулся к нортору.

– Крант, а нас так не пожуют?

– Нет.

– Ты уверен?

Оберегатель кивнул. Но я не торопился дальше.

– Думаешь, эта тварь уже наелась?

– Нет.