– Ну, так…
Идти мимо зверушки, что ростом с добермана, чего‑то не хотелось. К тому же эта зверушка совсем не вегетарианец.
– Хозяин, нас больше, – сообщил Малек.
– Думаешь, она умеет считать?
– И мы не спим. И не охотимся здесь.
Раздел территорий, значится. Понятненько. Если забрался на чужую, то не подставляйся.
– Знаешь чего, Малек, я разрешаю тебе идти первым. Здесь. И сейчас.
– Спасибо, господин!
И столько счастья в голосе, что мне аж неловко стало. Словно пацан получил все награды этого мира. Может, и впрямь зверушка совсем безобидная?…
Мы вышли из переулка и то, серо‑зеленое, оказалось деревом. Похожим на елку. Только иглы длинною в ладонь. И растут пучками, вниз. А еще на дереве красные и синие сосульки висят. Не хватало только деда Мороза со Снегуркой и подарков. Хотя, один подарок я уже видел. Зубастый. Если остальные такие же, то извините, дорогие хозяева, я очень спешу.
Только подошли к елке и сразу стало темнее. Как вечером.
Ну, повертел головой, посмотрел наверх облако. Небольшое, светло‑серое. Прикрыло солнце. И тут же послышался странный треск и шорох.
Сосульки.
Они лопались в длину. Становились толще. Разворачивали широкие лепестки, выставляя наружу желто‑мохнатое нутро. Легкий порыв ветра, и дерево оказалось в облаке пыльцы. Яркой, блестящей. Словно началась золотая метель.
Закрывались цветы так же быстро, как и открылись. Будто я смотрел фильм из жизни растений, прокрученный от конца к началу. Когда солнце выбралось из‑за облака, цветы опять притворялись сосульками.
А вокруг дерева ящер охотился на бабочек.
– Господин, мы идем?…
Я так засмотрелся, что не сразу вспомнил, куда мы шли и зачем.
Сразу за елкой начались сады.
Решетки выше человеческого роста, заросшие чем‑то зеленым. Так густо заросшие, что ничего за забором не видно. Кое‑где над забором склонялись ветки. Некоторые даже с плодами.
– Малек, а вот и твой биста, – я потянулся к ветке.
И тут же получил в бок и по руке.
Хорошо, улица шире переулка оказалась. А то б впечатался в забор напротив.
– Вы чего, с ума сошли, оба‑двое?
Малек опустил голову. Нортор убрал от меня руки. Вот кто удержал меня на средине улицы.
– Прости, господин.
Крант извиняться не стал. Только подошел к забору и остановился под моей веткой.
– Смотри, нутер.
Я смотрел.
Медленно, очень медленно, Кран стал поднимать руку. Он почти выпрямил ее, когда из листьев показалась узкая буро‑зеленая морда. Открылась зубастая пасть, задергался тонкий язык.
– Это стаж, – шепнул Малек. Защита от чужих.
– Это тоже защита, – сказал нортор и стал чуть ближе к забору. Видишь?
– Нет.
Какой‑то скрип и шелест я слышал, но что бы это значило, не понял.
– Господин, ты не туда смотришь. Плащ…
Тогда и я увидел. Там, где ткань коснулась забора, из него высунулись шипы. Не очень длинные. С ладонь. Крант согнул шип пальцем, отпустил. Тот гибко выпрямился.
– Хороший заборчик. Прям, мечта йога.
Оберегатель услышал мое бормотание. Отцепился от хорошего заборчика, стал слева от меня. Малек пристроился справа и на шаг впереди.
Ну, понятно, приказа идти за мной я не давал.
– Нутер, если твой друг хочет такую защиту…
– Какой друг?
– Йо‑Га…
Осторожно, будто слово могло укусить, сказал Крант.
– Я пошутил. Забудь.
– Как пожелаешь, нутер.
Несколько минут мы поднимались молча. Не такой уж крутой подъем, но болтать почему‑то не хотелось. Пустая улица, живые, колючие заборы и ни одного прохожего, кроме нас. |