— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

— Давай вначале отпустим твоего сопровождающего, а потом поговорим. — Мэтт ленивым жестом закинул руки за голову и перевел взгляд на Филипа. — Давай, мальчик, вали отсюда!

— Ничего подобного, — храбро заявила Джинджер, хотя у нее от страха поджилки тряслись. — Все, что ты собирался мне сказать, можешь говорить в присутствии Филипа.

— О нет, не стоит. Ну что, малыш, уйдешь по собственному желанию или придется вышвырнуть тебя отсюда? Можешь не сомневаться, я вполне способен выкинуть тебя на улицу прямо через окно. Головой вперед. — Мэтт потирал кулаки достаточно угрожающим жестом.

Его уловка удалась. Джинджер услышала, как Филип шепчет:

— Джинджер, с тобой все будет в порядке?

— О ней можешь не беспокоиться.

— Не верь ни единому его слову! — Джинджер почувствовала, как в ней нарастает волна возмущения. — Я говорила тебе, что он прирожденный лжец!

— Значит, вы говорили обо мне, так ведь? — Мэтт встал и нарочито медленно двинулся к ним.

В порыве смирения она обернулась к Филипу.

— Все в порядке. Ты лучше иди.

— Мудрый совет. — Мэтт стоял в нескольких шагах от нее. Теперь, когда свет падал прямо на него, она явственно увидела: лицо его искажено от ярости. — Даю тебе десять секунд, а потом, дружок, я хочу услышать, как за тобой захлопнется входная дверь.

10

— Кажется, убрался. — Мэтт снова сел в кресло. На губах его играла торжествующая улыбка. — Вот так спасатель! Как только запахло жареным, поспешил убраться восвояси! Ты могла бы найти себе кого-нибудь и получше. Терпеть не могу трусов! Называй меня старомодным, но мое глубочайшее убеждение состоит в том, что наиболее прочные союзы те, где мужчина может защитить свою даму. Ну а теперь почему бы тебе не присесть?

— Называй меня старомодной, но я считаю, что вламываться в чужой дом преступление. А садиться я не собираюсь!

— Что-то у тебя язык заплетается. Признавайся, хорошо набралась сегодня? Слабакам нравится, когда женщина выпьет. Таким образом они получают над ней преимущество.

— Я не пьяная!

— Неужели? Отчего же тогда так разрумянилась?

— Я разрумянилась от гнева! Отвечай: что ты здесь делаешь и как сюда попал? — Джинджер продолжала сверлить его яростным взглядом, уперев руки в бедра.

— Сядь.

— Не сяду! И прекрати командовать в моем доме! Как ты посмел? Не знаю, как ты влез сюда, но…

— А как по-твоему? Разбил стекло и влез в окно, отключив попутно сигнализацию?

— Так как же?

— Пока не сядешь, я отказываюсь отвечать. И не уйду.

Джинджер бросилась в кресло. Ее короткая юбка задралась, и обнажилась полоска кожи между чулком и кружевным поясом. Она даже не заметила, как сузились при этом зрелище глаза Мэтта и как он с шумом перевел дыхание.

— Я вошел через парадную дверь, — объяснил он. — А потом отключил сигнализацию, воспользовавшись кодом, который мне любезно сообщил твой отец.

— Отец?

— Он знает, что я здесь. А почему ты так одета? Сбитая с толку, Джинджер сумела лишь выдавить из себя:

— Как?

— Как дешевая уличная потаскушка.

— Как кто?.. Да как ты смеешь! — Она непроизвольно поднесла руку к шее и кончиками пальцев ощутила, как там бьется жилка.