Там он опустился на колени около Винни.

— Я дам тебе ровно столько, чтобы ты мог терпеть боль, но не отключился.

Винни кивнул, закусив губу.

— Делайте, что считаете нужным, только поскорее.

Бэленджер задрал рукав на левой руке Винни и сделал укол в предплечье.

Лицо Винни несколько секунд оставалось перекошенным от боли. Но потом парень медленно расслабился.

— Да.

— Его становится все больше, — сказала Аманда и закашлялась. — Я думала, что мы погасили весь огонь.

— Здесь, но не там. — Бэленджер указал на открытый люк в комнате для наблюдения и осторожно подошел туда. Было видно, что пламя внизу разгорается. Ему приходило на ум только одно: закрыть люк и запереть его на засов.

Тут его в очередной раз удивила Аманда. Она вбежала с полотенцами, пропитанными водой, которая, очевидно, оставалась в бачке и на дне слива унитаза, и обложила ими края крышки, закрывая путь дыму.

После того как Ронни отключил электричество и система обогрева перестала работать, пентхауз начал быстро остывать. Аманда обхватила себя руками за плечи. Бэленджер взглянул на ее босые ноги, на ночную рубашку, которая совершенно не защищала от холода.

— Пожалуй, я смогу кое-что для вас придумать.

Остановившись в дверях медицинской комнаты, он несколько секунд смотрел на мертвую Кору. «Прости меня!» — мысленно сказал он и, наклонившись, схватил ее за руку и потащил к себе. Пол здесь был весь испещрен пробоинами. «Ронни, конечно, услышит», — с тревогой подумал он. Но он должен был сделать то, что затеял. Ему удалось втащить тело Коры в спальню.

— Ну вот, — сказал он, снимая с убитой ботинки и носки. Ступни Коры были холодными — ужасающим холодом трупного окоченения. — Размер у вас с ней примерно одинаковый. Они должны вам подойти.

Аманда остановившимся взглядом следила за его действиями. Похоже, безумие уже превратилось для них в норму. Она взяла из его рук обувь и носки.

— Но не штаны. — Джинсы Коры были насквозь пропитаны кровью. — Я не стану их надевать.

Бэленджер понимал ее. Даже в отчаянии нельзя переступить через некоторый предел.

В динамике рации послышалось потрескивание. Очередной вызов.

«Надо атаковать самому, — подумал Бэленджер. — Нельзя, чтобы этот подонок считал, что берет верх!»

Он нажал кнопку «передача».

— Ронни, почему именно блондинки?

Молчание.

— Может быть, твоя мать была блондинкой?

Снова молчание.

— Ты, наверно, ищешь замену своей матери. Потому-то твои, как ты говоришь, подружки тебя и не возбуждают.

— Ты подонок, — послышалось наконец из рации.

«Ну вот я тебя и достал», — подумал Бэленджер.

— Что ты там говорил о вульгарности и ругани?

Никакого ответа.

— Айрис Маккензи исчезла в 1968-м, — сказал Бэленджер. — Твой день ужаса — Четвертое июля — случился в шестидесятом. На восемь лет раньше. Интересно, какая же тут связь? — Мысль скользнула где-то на грани осознания. О, вот оно! Несколько часов назад Кора спросила, какая судьба может ожидать человека, которому доведется попасть в такую же беду, как та, что случилась с Рональдом Уайтейкером.