|
..Леса и дубравы Напились допьяна... Столетние дубы С похмелья свалились... Она пела эту сумасшедшую песню, от которой должны были бы содрогнуться все ханжи на свете, и обращалась к звездам. Она сказала, что мы с ней стоим перед звездным алтарем... Я уже не относился к этому как к шутке. Я был пьян, как сказочный лес сказочной песни, я готов был свалиться столетним дубом к ее ногам. И вдруг гадкая мысль ударила меня, словно свистящим бичом. Я уже получил пощечину за пододеяльник. Но почему она здесь? Ведь после нашей довольно долгой разлуки она ничего, решительно ничего мне не говорила. И мы стояли с ней перед звездным алтарем, нас венчали звезды и орхидеи, брачное ложе нам приготовили черные ангелочки... Эллен хлопотала внутри шалаша. Я сидел и, несмотря на жару, дрожал. Я чувствовал, что Эллен снова рядом, гнал от себя мерзкие мысли и не мог взглянуть в ее сторону. Впрочем, было так темно, что разглядеть что-нибудь все равно нельзя. Из джунглей слышались странные звуки: чье-то мяуканье, переходящее в рычание, клекот, потом завывание, замершее на высокой лунной ноте. Я сказал, что, может быть, надо разжечь костер. Но она возмутилась. Я все еще не смотрел на нее. Протянул к ней руку и... отдернул. Она рассмеялась. - Знаменитый путешественник Марко Поло, - сказала она, - писал об удивительной стране, через которую ему привелось проезжать. Там росли деревья, кора которых была нежна, как кожа женщины... Она сидела в темноте рядом со мной с распущенными волосами, такая же дикая и непонятная, как джунгли и ночь, и так же непонятно говорила о коже женщины, которую я только что ощутил. - Береза, - пролепетал я. - Разве Марко Поло проезжал через Канаду? - Березы растут не только в Канаде, - сказала Эллен. - Вы хотели бы, Рой, прикоснуться к березке? Я хотел бы прикоснуться к Эллен, и она это знала. Меня удерживало только чувство протеста. Она сама привела меня сюда, сама заставила сделать шалаш, сама пела свадебную песню. Какой я был олух, что не понимал этой удивительной девушки, которая стала моей женой перед звездным алтарем, с которой я познал высшее счастье на благословенной райской земле Африки, отныне для меня священной... Рассвет был таким же внезапным. Эллен нежилась на траве в шалаше, который знаменовал собой поэтическое представление о местонахождении рая. Моя милая, моя несравненная и чистая жена выглядывала из шалаша, прикрываясь охапкой травы. |
