Впереди в разрыве облаков отчетливо вырисовывался лес, с белыми, заснеженными полянами, освещаемыми вспышками осветительных ракет.

— Фронт! Будем тянуть и сядем подальше от ракет, ближе к своим! — крикнул Орлов.

Я глянул на высотомер. Миновав цифру триста, стрелка быстро бежала вниз. Мы шли над лесом, судя по темному, почти черному цвету, хвойным. Высота стремительно падала. Самолет с остановившимися моторами бесшумно скользил над лесом к белеющему впереди длинному полю, в конце которого узкой черной лентой вилась речушка. Ракеты взвивались уже где–то сбоку и сзади.

— Сажусь на это поле. Дальше не дотянем! Сажусь сразу, как кончится лес! — крикнул мне Орлов и тут же дал команду Кекушеву: — Шасси?

— Шасси выпущено! — спокойно ответил Кекушев.

— Всем в хвост! — приказал командир.

Мы остались с ним в кабине вдвоем. Мелькает граница леса, и, слегка подвесив машину, Орлов на три точки сажает ее. Машина мчится по полю, черная полоса речки приближается. Начинаем тормозить, машину тянет на нос, и, резко качнувшись вперед, она останавливается у самого берега. Какое–то время мы молча сидим, не веря, что самолет не скапотировал и не вкатился в реку.

— В лес! Хватай оружие — и скорее из самолета! Это голос кого–то из десантников. Он выводит нас с Орловым из шокового состояния.

Отвязавшись от сидений и отстегнув лямки парашютов, захватив автоматы и заранее приготовленные рюкзаки с продуктами и боеприпасами, мы выскакиваем из самолета и бежим к опушке леса.

— Карты, документы? — на ходу кричит Орлов.

— Все со мной! — отвечаю я.

Снег глубокий, а под ним вода. Но вот и лес. Мы скрываемся в его мраке и останавливаемся, внимательно следя за самолетом. Тихо–тихо. Слышно, как шуршит ледоход на речке, и совсем по–мирному шелестит хвоя, да изредка к северу, над лесом, вспыхивают одиночные ракеты, зыбким, мертвенным светом освещая горизонт.

— Где сидим? — спрашивает Орлов.

— В семидесяти километрах к юго–востоку от точки, где нас обстреляли, — вполголоса отвечаю я.

— Немцы?

— Не поймешь! Судя по ракетам — они, а по времени полета — линия фронта позади.

— Нужна разведка, — вмешивается в разговор старший группы десантников. — Если сели за линией фронта — сжигаем самолет и уходим в лес. А пока понаблюдаем, не подойдут ли немцы к самолету для его захвата. Они наверняка видели, как мы шли на посадку. С минуты на минуту появятся у такого заманчивого объекта.

В течение часа, затаившись у опушки леса, мы всматривались в белое пространство, где черным пятном выделялся наш самолет. Пошел мокрый снег, он быстро запорошил наши следы и темное пятно машины. За это время мы подсчитали наличие оружия, продуктов питания и распределили обязанности на случай встречи с врагом. Кроме автоматов, гранат и личного оружия у нас была радиостанция, работающая от батарей.

— Надо вернуться к самолету, снять пулемет и забрать нашу аварийную радиостанцию, которая работает не только от батарей, но и от ручного электроагрегата, — предложил Наместников.

— Сейчас, четверо, по двое в группе, отправятся к опушке леса, — сказал старший десантников. — Если следов немцев не обнаружат, вернемся к самолету и заберем, что надо.

— Кто пойдет? — спросил Орлов.

— Двое — от нас и двое от экипажа.

Десантники распаковали один из своих мешков и достали четыре маскхалата. От экипажа вызвались идти Сергей Наместников и я.

— Отлично, — забирая инициативу в свои руки, сказал старший десантников, — штурман снимет и кроки.